Читаем Светила полностью

Светила

– Да, если знаю, что он собирается с этим револьвером сделать. Су поклялся убить Карвера. Клятву дал, говорю. Я понимал, что, когда он наконец-то настигнет Карвера, смертоубийства не избежать. Как только мне стало известно про револьвер, я поднял тревогу. Я установил слежку за гостиницей «Резиденция». Запиской заранее предупредил Карвера. Отдал распоряжение глашатаям с колокольчиками, чтобы объявляли о преступнике по всем дорогам. Я отставал от китайца буквально на один шаг – вплоть до конца.

– А под конец? – осведомился Девлин, выждав мгновение.

Шепард смерил его холодным взглядом:

– Я вам рассказал, как все случилось.

– Либо его жизнь, либо жизнь Карвера – выбора не было, – повторил Девлин.

– Я действовал в рамках закона, – отрезал Шепард.

– Я уверен, что так, – кивнул Девлин.

– У меня был ордер на его арест.

– Я не сомневаюсь.

– Месть, – твердо заявил Шепард, – подсказана ревностью, а не справедливостью. Это эгоистическое искажение закона.

– Месть по определению эгоистична, – согласился Девлин, – но очень сомневаюсь, что она имеет хоть какое-то отношение к закону.

Он допил виски; Шепард после долгой паузы последовал его примеру.

– Мне страшно жаль, что так вышло с вашим братом, мистер Шепард, – промолвил Девлин, ставя стопку на перила.

– Ну да ничего не поделаешь, с тех пор уж много лет минуло. Все прошло и быльем поросло.

– Проходит отнюдь не все, – возразил капеллан. – Мы не забываем тех, кого любили. Не в наших силах их позабыть.

Шепард вскинул глаза на собеседника:

– Вы говорите словно бы на основании личного опыта.

Девлин ответил не сразу. Помолчав, он промолвил:

– Если я что и затвердил на собственном опыте, так только одно: как невероятно сложно понять ситуацию с чужой точки зрения.

Шепард только буркнул что-то себе под нос. Девлин сошел по ступеням в сумрак внутреннего двора; тюремщик проводил его глазами. У коновязи капеллан обернулся и пообещал:

– Я завтра спозаранку пойду в Сивью и начну рыть могилу.

Шепард не двинулся с места:

– Доброй ночи, Коуэлл.

– Доброй ночи, мистер Шепард.

Он дождался, чтобы Девлин завернул за угол тюрьмы, и только тогда подцепил пустые стопки большим и указательным пальцем, забрал бутылку и вошел внутрь.

* * *

Дверь тюрьмы стояла чуть приоткрытой, дежурный сержант устроился у самого входа, с винтовкой на коленях. Он вопросительно приподнял брови, осведомляясь, намерен ли капеллан войти.

– Боюсь, все уже спят, – тихо предупредил сержант.

– Ничего, – также шепотом ответил Девлин. – Я только на минуточку.

Пулю из Стейнзова плеча извлекли, рану зашили. Грязную одежду срезали с тела, вымыли лицо и волосы, переодели юношу в молескиновые брюки и просторную твиловую рубаху, взятые в «Скобяных товарах Тайгрина» под честное слово заплатить на следующий день. Пока ему оказывали первую помощь, Эмери то приходил в себя, то снова терял сознание, бормоча имя Анны; однако, едва он осознал, что врач намерен поместить его в гостиницу «Критерион», напротив полицейского управления, он разом открыл глаза. Он не оставит Анну. Без Анны он никуда не пойдет. Больной так разволновался, что врач наконец согласился ублажить его. Для Стейнза соорудили спальное место в тюрьме, рядом с Анниным; было решено заковать его в наручники, чтоб тот не выбивался на общем фоне. Юноша беспрекословно согласился, лег, протянул руку, коснулся Анниной щеки. Спустя какое-то время глаза его закрылись и он заснул.

С тех пор он так ни разу и не просыпался. Они с Анной лежали лицом друг к другу, Стейнз – на левом боку, Анна – на правом, оба – поджав колени к груди, Стейнз – подложив руку под забинтованное плечо, Анна – под щеку. Она, верно, повернулась к нему уже ночью: ее левая рука с вытянутыми пальцами, ладонью вниз, была откинута в сторону.

Девлин подошел ближе. Странное чувство, не вполне поддающееся описанию, захлестнуло его. От виски Джорджа Шепарда сделалось тепло в груди и в желудке, в голове ощущалась некая размытая скованность, но рассказ тюремщика удручил и даже расстроил Девлина. Да он того гляди расплачется. Поплакать так приятно. Ну и денек выдался. Он изнемог и телом, и душою. Священник опустил глаза на спящих: позы их зеркально отображали друг друга, и даже дышали он и она в лад.

Так они любовники, подумал он, глядя на Анну и Эмери. Так они все-таки любовники. Священник понял это по тому, как они спали.