Светлая душа темного эльфа

Однако оказалось, что Орра-Ла справилась со вливанием в дружный эльфийский коллектив самостоятельно. С похабными шутками, заставляющими краснеть невинных мальчиков, она накладывала швы и вправляла суставы даже ловчее, чем Антон – она ведь была гораздо сильнее его.

- Не зря я училась у Ары, - с удовлетворением сообщила она Галле. – Вот и пригодилось. Знаешь, забавно: я здесь, штопаю этих красавчиков. А он там – ковыряется в ранах вонючих дикарей.

Галла замерла, не веря своим ушам:

- Аарон жив? – придушенно спросила она.

- Жив, скотина ушастая. Он – раб Кхана, того, кто командует этими черножопыми придурками. Я тебе больше скажу, Ара еще и жениться сумел!

- На орчихе?

- Дура что ли? Какой эльф на орчихе женится? На своей. Где-то нашел в плену.

- А Орр-Вооз? Про него что-то известно?

Орра-Ла опустила глаза и покачала головой.

- Мы не знаем, что с ним.

Она даже почти не соврала. Почти. Ее брат оставался в прежнем неопределенном состоянии. Он так и не очнулся. Сола постоянно дежурила рядом с ним, поила бульоном и укрепляющими отварами, обмывала его… молилась. Никаких изменений не происходило.

Глава 36. Под землей

Аврора шла по подземному ходу довольно споро. Интересно, откуда здесь все эти катакомбы? Явно ведь гномы строили. А куда они потом, эти гномы, ушли? И вообще - сколько веков назад это было? Ещё старейшина Аврелия рассказывала, что несколько тысяч лет назад на месте пустошей было море, а демоны жили по другую его сторону и на островах. Тогда не было никакой вражды. Всем земли хватало. А потом пласты земной коры сдвинулись, лицо земли изменилось. Где-то выросли горы, где-то появились реки. А море пересохло. И демоны, ранее жившие в довольно плодородных землях, оказались на грани вымирания. Именно тогда они принялись нападать на людские поселения. А потом от Ибрагима и демоницы произошли орки. И им в удел достались Пустоши, которые никому не были нужны.

Конечно, эльфы жили в горах, люди в зелёных долинах. У них было не так уж много проблем с добычей еды и ресурсов. Они могли посвящать время культуре и искусству. А орки тем временем боролись за право существовать. Оттого и злые они, но и сильные, выносливые.

Авроре несправедливость была знакома не понаслышке. Орков она не любила - да и с чего ей любить тех, кто когда-то ее семью они вырезали, а потом ее саму, беременную, насиловали? Впрочем, конкретно тех орков она как-то одной прекрасной ночью прирезала.

Но и от эльфов она потом зла хлебнула: гнали они ее, как собаку, по всем землям, только потому, что она умирать не хотела на костре. Если бы не дочка, она бы не выжила, а ради Соломеи силы нашла.

Сейчас Аврора была абсолютно равнодушна и к оркам, и к своим соотечественникам. Как говорила Галла - она познала дзен. У неё сейчас был только один враг - тот, кто развязал эту чёртову войну, в которой пострадал ее ребёнок. Если Соломея хочет Орр-Вооза, она его получит. В конце концов, какая разница, какого цвета твои внуки, если они в принципе есть?

Аврора была уверена, что Ахиор один с Ферганом не справится - мужчины вообще не самые умные существа.

Женщина шла вслед за псом легко и быстро. Она ничего не боялась - самое страшное в ее жизни уже случилось. Подумаешь, темнота! Факел с собой тащить не имеет смысла. Лучше взять воды и пищи. Подумаешь, низкие потолки и кое-где обвалы, которые приходится преодолевать ползком! В лесу с грудным младенцем, да еще скрываясь от оборотней Трибунала, было куда тяжелее. К тому же с ней был пёс - крупный мохнатый пес ростом ей по грудь с зубами, будто кинжалы.

Знал ли Ахиор, что следом за ним кто-то пойдет? Наверное, знал. На развилках рисовал на стенах знаки, знакомые любому эльфийскому следопыту, кое-где оставлял кострище и даже куски хлеба. Возможно, он рассчитывал вернуться назад этим же путем, но Аврора решила, что ей нужнее. Двигалась она так быстро, как могда, вспомнив, что Павел ей когда-то рассказывал про одного ученого из своего мира, который спал по системе «четверть часа через каждые два часа»[1]. Это здорово помогало экономить время, хотя Аврора понимала, что тело ее порой предает: голова кружится, случаются приступы слабости, рассеивалось внимание. Однажды она углубилась в свои мысли так глубоко, что спокойно прошла мимо спящей в проходе арахниды, просто перешагнув через ее острые лапы. Вся дикость ситуации до Авроры дошла через пару поворотов. Тварь была огромной, и если бы проснулась – могла покалечить и Аврору, и пса.

На четвертые сутки стало легче. Зрение обрело какую-то ненормальную остроту, Аврора теперь легко могла разглядеть каждую трещинку в полу. Совершенно исчезла усталость. Обострилась интуиция: женщина словно стала чувствовать путь, угадывать по колебаниям воздуха развилки и неровности их пути. Есть хотелось всё меньше.