Светлая и Темные и ужасная обложка

      — Я, отец! Именно я подменила яд Мердоку. Он хотел, чтобы ты тихо-мирно уснул, не привлекая внимания. — Голубые глаза с красными прожилками вспыхнули пониманием и лютой ненавистью. — Но я не могу позволить тебе умереть так легко! Хочу, чтобы ты умирал медленно и мучительно, как я каждый день, пока жила рядом с тобой! Теперь ты прочувствуешь на себе, каково быть твоим ребенком. Быть Сафирой Дернейской!

Глава 5. Эсфадос.

Кто-кто в теремочке живет?

Русская народная сказка «Теремок»

      — Миледи, миледи очнитесь!.. — из кошмара, где застывшие голубые мертвые глаза заглядывали в самую душу, меня вырвала отчаянная просьба-мольба Ноэль.

      — Успокойся, дитя! Она проснулась, ну все, ну все… Ноэль, успокойся... — тихо приговаривала сестра Аниза.

Я резко распахнула глаза, но находясь между сном и явью, продолжала шептать:

— Это не я! Это не со мной! Не я... не я... не со мной...

      — Сафира, — прорыдала кузина, схватив мою ладонь. — Не бросай меня больше одну... пожалуйста, не бросай...

      Я тряхнула головой, сбрасывая чужие кошмары. Теплая ладошка сестры по несчастью вернула самообладание и помогла успокоить бешеное сердцебиение. Буквально заставила себя раздвинуть губы в улыбке, но судя по страху, заполнившему несчастные глаза Ноэль, вышел предсмертный оскал. Мысленно одернула себя: «Я сильная, я справлюсь! Ведь даже смерть я победила, а тут кошмары какие-то! Фи!» И эта измученная, но преданная девушка теперь зависит от меня.

      Глубоко вздохнув, превозмогая боль в ране, я просипела:

      — Прости, сестренка! Снова напугала тебя. Прошлое легко забываться не хочет, но мы все преодолеем, не переживай!

      Ноэль сквозь слезы улыбнулась, трогательно вытирая мокрые дорожки ладошками. Сейчас она даже не испугалась, что с ногами забралась на кровать. А ведь до этого даже присаживалась неуверенно. Словно не имела права.

      — Вы еще что-то вспомнили, миледи? — осторожно подалась ко мне сестра Аниза.

      — Да… уж... — тяжело вздохнула я. — Такое вряд ли совсем забудешь.

      Монашка с подозрением уставилась на меня, невольно вызвав грустную усмешку:

      — Поверьте, это словно чьи-то чужие воспоминания, разрозненные кусочки всего-навсего. Неясные образы… — Отметив некоторое облегчение в глазах пожилой женщины, устало добавила, чтобы избавить ее от сомнений. — Я не сумасшедшая!

Про себя же подумала: «Хотя иногда кажется, что — да!»

      Аниза занялась моей раной, обрабатывая ее пахучими целебными мазями, читая молитвы и утешая меня. Закончив, добрая женщина удалилась.

      Проводив ее взглядом и дождавшись, когда закроется дверь, я не удержалась и предложила:

      — Знаешь, Ноэль! Давай спать в одной кровати, а то мне страшно даже глаза закрыть, вдруг снова кошмары увижу.

      — Ваши кошмары — это наша жизнь! — обреченно заметила Ноэль и осторожно поинтересовалась, хлюпнув носом.       — Что вы вспомнили?

      — Свое четырехлетнее замужество и как вдовой стала, — буркнула я. Заметив хмурую складку между бровями юной драки, честно добавила. — Не поверишь, я испытываю несказанное облегчение по этому поводу.

      Ноэль зябко передернула плечиками, слезла с кровати и налила мне кружку молока. Повинуясь моему настойчивому взгляду, наполнила вторую. Затем, взяв два ломтя хлеба с сыром, вернулась на кровать. После мы сосредоточенно ели, каждая думая о своем, и смотрели в камин, наблюдая как горят поленья. Моя душа успокоилась, я снова поверила, что все складывается хорошо: наконец-то враги сдохли в муках, туда им и дорога, а мы с кузиной как-нибудь и без них проживем. И я уж постараюсь, чтобы счастливо!

На ужин Ноэль принесла мясо и проговорилась, что дали его впервые с момента моего ранения. Мы объелись как слоники и сыто растянулись на постели. В камине весело трещал огонь; уже не мрачно, а таинственно горели свечи. Кузина, заметно воспрявшая духом, перестав дичиться и вздрагивать, устроилась поверх одеяла, и мы наслаждались покоем и теплом.

      — Даже не помню, когда мне было так легко и спокойно... — неожиданно вырвалось у настрадавшейся девушки.

      Посмотрев на нее с пониманием и сочувствием, я прощупала почву:

      — Хочу о кое-чем спросить у тебя, мне важно это знать, — и предупредила, — но если не хочешь, не отвечай.

      — Конечно, я отвечу на любые твои вопросы, мы же договорились, — встрепенулась Ноэль.

      Я кивнула и, что называется, в лоб спросила:

      — Ты смогла сохранить невинность в том ужасе, который творился в Хемвиле?

      Девушка нахмурилась, пожевала губу, потом с грустной усмешкой ответила:

      — Вы верно заметили, миледи... ужасе...

      — Ноэль, давай перейдем на имена. Мне так будет легче. Приятнее ощущать себя не одинокой. Ты моя кузина, к чему эти формальности?

      Она улыбнулась немного неуверенно, и все же выглядела польщенной.

      — Давай... Сафира!

      — Ну и... — напомнила ей о своем вопросе.