Светлая сторона апокалипсиса

Арат Суф отпустил прислугу из дома на весь вечер, приказав накрыть холодный ужин на террасе, приготовить фрукты и вино. Сегодня он ждал особенного гостя.

Фаррах пришел, как и обещал, на закате солнца. Он уже знал, что Хранитель Знаний попал в немилость к царю, знал, что доступ во дворец ему отныне закрыт, — и все-таки пришел. Хороший признак. И то сказать — кому же хочется уезжать в дальний гарнизон из столицы!

Арат Суф радушно приветствовал гостя и пригласил к столу. Тот учтиво поклонился, сел и принялся за еду. Арат Суф молчал. Он смотрел на пышные кучевые облака, кроваво окрашенные закатом, перебирал тонкими пальцами витую ножку стеклянного бокала в виде цветка и думал о том, что вот сейчас, сию минуту он делает самый важный выбор в своей жизни.

И ошибиться никак нельзя.

Молчание затянулось. Фаррах закончил с едой, аккуратно вытер губы салфеткой, чуть помедлил, потом поднялся с места и сказал:

— Благодарю за приглашение. Ужин был великолепен.

Арат Суф посмотрел на него одобрительно. Молодец, умеет ждать.

— А как тебе понравилось вино из Каттаха?

Впервые за этот вечер Фаррах посмотрел ему прямо в глаза и тихо сказал:

— Вино прекрасное, но думаю, ты позвал меня не только затем, чтобы им насладиться.

Арат Суф тоже встал.

— Ты прав. Думаю, нам есть что обсудить. Уже вечер, становится прохладно. Пойдем в дом, там у меня есть вино получше.

За окнами давно стемнело. В просторной, богато убранной комнате горят восковые свечи, старинная карта разложена на столе, и глиняный кувшин, оплетенный прутьями, опустел до половины.

Арат Суф поднял свой бокал:

— Итак, за Династию!

— За новую Династию! — Фаррах смутился. — То есть я хотел сказать, обновленную.

— Да. — Арат Суф поставил свой бокал на место. Пить ему почему-то расхотелось. — В этой стране многое нуждается в обновлении. И Династия в том числе. Слабая власть плодит врагов.

Фаррах ответил четко, по-военному:

— У человека мыслящего нет друзей и нет врагов, а есть только цели, к которым он стремится.

Арат Суф одобрительно кивнул. Да, кажется, в выборе он не ошибся.

— Для начала — года через два-три — тебе нужна будет маленькая победоносная война. Усмирение донантов в горах, например.

— Может, лучше с королем Каттаха? Отберем назад наши земли…

Арат Суф посмотрел на него с укоризной:

— Я же сказал — победоносная! Казна пуста, и армия в развале, а ты собрался воевать с таким сильным противником. Воистину тебе еще многому надо учиться. — Он откинулся в кресле и продолжал почти мечтательно: — В Черных горах ты найдешь все, что нужно, — золото, алмазы, редкие металлы, самоцветы. Сбудется вековая мечта многих властителей Сафата. Богатое государство станет сильным и влиятельным, непременно станет… А там недалеко и до создания настоящей империи. — Арат Суф вдруг будто опомнился и заговорил совсем другим, деловым тоном: — Но это дело будущего. А сейчас впереди много работы. И много препятствий на пути к цели. Ты, конечно, знаешь, что наши планы оказались под угрозой?

— Да, я слышал. Болваны стражники. Но ведь сам царь приказал впустить этого бродягу!

Арат Суф невозмутимо отхлебывал вино.

— Это правда. Царь знает его с рождения — когда-то он был первым министром у его отца — и верит ему больше, чем себе самому. И уж точно больше, чем нам всем, вместе взятым.

Фаррах не сдержал удивления:

— Первым министром? Нищий?

Арат Суф снисходительно улыбнулся:

— Далеко не всегда следует судить о людях по внешности. Лет двадцать пять назад не было в Сафате человека более влиятельного, чем он.

Фаррах был в недоумении.

— Тогда почему же он до сих пор не при дворе? Кто же добровольно откажется от власти?

Прищурившись, Арат Суф задумчиво смотрел на пламя свечи сквозь янтарное вино в бокале.

— Тебе этого не понять. Впрочем, и мне тоже. Жоффрей Лабарт удалился от мира. Теперь он стал смотрителем в храме богини Нам-Гет. — Он ткнул пальцем в карту: — Вот здесь, возле Орлиного перевала.

Фаррах нахмурился и выпрямился в кресле.

— Прости, почтенный Арат Суф, я буду откровенен. Ты верно сказал, благо страны превыше всего, и, уж конечно, превыше бредней какого-то сумасшедшего. Ты — книжник, я — воин. Никто не смеет становиться у меня на дороге. Каждый, кто вредит Династии, должен быть уничтожен. К тому же после того, как наш милостивый и многомудрый царь заставил всех своих подданных верить в Единого Бога, все старые храмы были разрушены.

— Но не этот. Храм стоит высоко в горах, туда трудно добраться. Впрочем, даже не это главное. Люди боятся этих мест, и не зря, можешь мне поверить. Кто же в здравом уме отважится на такое?

Фаррах задумался. Он и сам помнил с детства страшные рассказы про таинственный храм грозной богини. Далеко не каждый отважится туда прийти, тем более — убить смотрителя. Он тоже не пошел бы. Но ведь должен быть какой-то выход!

Фаррах вскочил, отшвырнув тяжеленное резное кресло, и нервно заметался взад-вперед по комнате. Какая-то мысль вызревала в нем, готовая вот-вот выплеснуться наружу.

— В здравом уме? В здравом уме, говоришь? А если нет?