Светлая сторона апокалипсиса

Олег уже знал, что ее зовут Елена Сапунова, а дочку — Даша. Знал, что она работает копирайтером в рекламном агентстве, даже провожал ее пару раз до маленького старинного особнячка, затерявшегося в арбатских переулках. Знал, что вот уже три года как разведена. Мужчин рядом с ней он не видел ни разу. Странно даже. У них что, глаз нет?

Вечером девочку из садика забирала соседка Анна Ивановна — полная немолодая женщина с добрым лицом и лучиками-морщинками вокруг глаз. Мать нередко задерживалась на работе допоздна, а порой возвращалась за полночь. Олег даже злился иногда. Глупая, ну о чем она думает, когда беда совсем рядом? Потом, конечно, одергивал себя — откуда ей знать? К тому же одинокой женщине поднимать ребенка совсем непросто.

Утро выдалось солнечным и ясным. Скоро лето… Олег устроился на скамеечке, развернул газету и стал ждать. Что-то сегодня она запаздывает.

Когда Олегу случайно попалась на глаза коротенькая заметка в рубрике «происшествия», он поначалу не обратил на нее особого внимания. Мало ли, что случается в большом городе! Жаль девушку, погибла такой молодой. Такая страшная смерть. Двадцать пять ножевых ранений, изнасилование… Похоже, здесь поработал какой-то извращенец.

Стоп. А где нашли тело? Северный округ? Улица?.. Да это же совсем рядом! Олег почувствовал, как между лопаток течет холодная струйка пота. Неужели проклятый кристалл показал ему правду, неужели все напрасно, будущее предопределено и нельзя его изменить?

— Охолонись, чужак, — услышал он спокойный и низкий голос. Жоффрей Лабарт? Точно, он. Опять эти голоса в голове. Привет, ребята, что-то давно вас не было слышно. Добро пожаловать в область управляемой шизофрении. Или уже неуправляемой? Да, впрочем, не важно.

А голос продолжал терпеливо и настойчиво:

— Успокойся, чужак, и думай. Кристалл показал тебе много всякого. Но не все, что, вероятно, сбывается.

Тоже правда. Олег вспомнил, как он сам видел собственную смерть от руки палачей, но вместо этого сравнительно благополучно вернулся домой.

Олег скомкал газету в кулаке. Не время теперь интересоваться новостями культуры, постройкой третьего транспортного кольца и тем, кто, кого и как обругал в Государственной думе.

Нужно быть начеку. Смотреть, слушать, думать и делать выводы.

А главное — вовремя реагировать.

Подъем оказался тяжелым. Дойдя до плато, солдаты повалились на камни, словно кули с тряпьем. Двигаться дальше не было сил. Орус Танвел был недоволен — солнце еще не зашло, а отряд уже понес первые потери. Молодой солдатик, тот самый, что причитал давеча из-за нежданного появления ящерицы, поскользнулся на мокром камне и сорвался в пропасть.

Накликать беду проще, чем обойти.

Тело его покоится сейчас где-то на дне ущелья, а душа отправилась на Божий суд. Но и остальные выглядят немногим лучше. Почти у всех ноги стерты до крови, дышат как загнанные кони, лица бледные — в горах не хватает воздуха, а в глазах застыла тупая обреченность.

«Тоже мне горе-вояки. Это вам не обывателей по ночам арестовывать», — подумал Орус Танвел с неожиданным злорадством. Он тут же одернул себя — а что, разве сам намного лучше? Разве не по доброй воле записался в отряд? Разве не участвовал в ночных рейдах, когда весь город затаивается в страхе и только сапоги грохотали по булыжникам мостовой? Разве не вламывался в чужие дома, не вытаскивал людей из постели?

А уж теперь… Орус Танвел привычным жестом ощупал листки, спрятанные на груди. Убийство невинных… Самим бы еще дойти живыми.

Ночевать придется здесь. Дальше солдаты все равно идти не смогут. Кое-как развели костры, поужинали в молчании. Орус Танвел приказал выставить караульных на ночь, но, взглянув на изможденные, серые от усталости лица махнул рукой и остался сам. Все равно спать не хочется.

Он долго сидел неподвижно, смотрел на языки пламени, время от времени подкидывал хворост в костер. Хорошо! Будто и нет на свете ничего больше — только горы и тишина.

Если бы только не мысли. Никогда раньше Орус Танвел не пытался задумываться, почему он беспрекословно выполнял приказы своих начальников, вытягивался в струнку и ходил в ногу на парадах, а главное — почему убивал людей, которые ничего плохого ему не сделали. Если бы его спросили, он, наверное, очень бы удивился: «Как это почему? Я солдат! Я обязан исполнять приказы!»

И все было хорошо до самого недавнего времени. Ну, не то, чтобы уж совсем хорошо, но это было правильно. А теперь… Выбор стоит так — либо остаться солдатом и выполнить свой долг до конца, либо остаться человеком и сохранить свою душу. Орус Танвел никогда не молился богам, ни старым, ни новым, полагая это занятие пустым и ненужным, как и разговоры о душе и загробной жизни. Раньше ему казалось, что все просто: умрешь — закопают, потом косточки, потом пыль. А теперь он понял вдруг, что есть душа у человека, что и болит она, и свербит, и мается, но потерять ее — хуже, чем саму жизнь. А потому очень захотелось посоветоваться с кем-то, кто старше, мудрее и добрее его самого.