Светлая сторона апокалипсиса

Она ответила охотно и весело, разглядывая свою работу так и эдак, поворачивая ближе к свету, но потом вдруг замолчала и взглянула на гостя испуганно, исподлобья. Поняла, значит, что сказала лишнего.

Орус Танвел покачал головой. Значит, правду говорят, что крестьяне по деревням продолжают тайно молиться старым, запретным богам. Но почему-то ему было все равно. Так, любопытно только.

— На богомолье, говоришь? А зачем столько еды с собой?

Хозяйка даже руками всплеснула от его непонятливости:

— Как — зачем? Праздник же. В поселке оризов каждый год бывает пирушка.

Орус Танвел весь напрягся, горло перехватило. Он с трудом сглотнул слюну и еле выдавил из себя:

— Поселок оризов? Тот, что возле Орлиного перевала?

Хозяйка изумленно уставилась на него:

— Ну да. Зачем спрашиваешь, если и сам знаешь?

Значит, через три дня эти люди придут в поселок, что бы повеселиться, — а найдут горы трупов. Да еще рогатый кованый шлем на самом видном месте. Подумают на горцев-донантов, а там и до новой войны недалеко…

Тяжкая доля — знать больше, чем положено. Больше, чем самому хотелось бы знать.

Возвращаясь на рассвете с ночной прогулки, Виктор Волохов чувствовал себя совершенно опустошенным, но в то же время почти счастливым. Не раздеваясь, он падал на постель и спал до полудня. Спал крепко, без сновидений. Утром (а точнее, уже днем) он не мог вспомнить, где был и что делал.

Сегодня он поднялся сравнительно рано — было всего двенадцать часов. Солнце било прямо в глаза, очень хотелось есть. Виктор с досадой задернул тяжелые пыльные портьеры и лениво поплелся на кухню. В шкафчике сиротливо пылился полупустой пакет муки (бог весть, как он туда попал), в стареньком холодильнике «Минск» с отбитой эмалью нашелся только заплесневелый кусок сыра и прокисший кефир. Даже хлеба не осталось.

Ничего не поделаешь, придется идти в магазин. Во дворе соседские дети с криками гоняли мяч да грелись пенсионеры на лавочках. Виктор буркнул что-то вроде «здрасте» и заспешил мимо. Возле самого дома недавно выстроили огромный супермаркет, но туда Виктор не ходил. Почему-то неуютно чувствовал себя среди зеркальных витрин и штабелей продуктов в нарядных упаковках. Тесный магазинчик в подвале, где всегда пахло соленой рыбой и толстая продавщица Катя иногда отпускала дешевую водяру в долг соседским алкоголикам, выглядел намного привлекательнее.

Виктор уже давно не вспоминал, что именно в этом подвале он прятался в далеком детстве.

Но сегодня, спускаясь по выщербленным каменным ступенькам и старательно нагибаясь, чтобы не стукнуться головой (и кто придумал сделать эти притолоки такими низкими!), Виктор почему-то испытывал чувство душевного подъема и радостного ожидания.

Он вспомнил — сегодня ночью Хозяин обещал сделать ему подарок. Особый подарок.

В магазине все было как обычно. Еле стоящий на ногах, длинный и худой как жердь Санек рылся в карманах грязной джинсовой куртки, выкладывая на прилавок монеты, покрытые табачной крошкой. Катя, одетая в несвежий голубой халатик и белый передничек с кокетливыми крылышками на плечах, поторапливала его:

— Ты что, на паперти стоял? Давай-давай, шевелись быстрее, не видишь — человек ждет!

А Санек все рылся и рылся в карманах, выуживая монеты одну за другой. Казалось, конца этому не будет.

— Так, пять, десять, пятнадцать… Все, забирай свое пиво и катись!

Катя грохнула на прилавок заиндевевшую в холодильнике бутылку и повернулась к Виктору с самой любезной улыбкой:

— Что вы хотели?

Виктор ответил не сразу. Он увидел нечто такое, что заставило его вообще забыть, зачем он пришел в магазин сегодня.

Обещанный подарок, вот что это было.

На прилавке лежал нож. Большой, тяжелый, острый как бритва. Катя резала им хлеб, если кто-нибудь просил «половинку черного». Виктор не мог отвести от него глаз, Катин громкий и визгливый голос он слышал будто сквозь меховую шапку.

— Ну, говорите, чего хотели-то?

Виктор сглотнул слюну, не в силах произнести ни слова. В этот момент где-то в подсобке зазвонил телефон, и продавщица устремилась к нему.

— Алло! Да, Ахмед, пиво сегодня уже привезли!

Глянув по сторонам, Виктор быстрым движением перегнулся через прилавок, схватил нож, сунул его под куртку и почти бегом кинулся прочь. На выходе он споткнулся о высокий порожек, потом довольно сильно стукнулся головой о притолоку, но боли не почувствовал.

В его сердце пела радость и безмерная благодарность Хозяину.

Когда Орус Танвел и его солдаты покидали деревню, было хмурое и сырое осеннее утро. Над горами висели клочья тумана, влажный и промозглый воздух проникал под одежду, холодил до самого сердца. А впереди еще долгий путь…

Солдаты зевали, на ходу протирая глаза, но Орус Танвел шагал споро и уверенно. Ночь, проведенная в тепле у очага, вкусная и сытная простая пища, немудрящее гостеприимство придали ему сил.

Он чувствовал, что в нем, возможно впервые в жизни, идет напряженная работа мысли и души, как будто новый человек просыпается от долгого сна.

Резкие голоса прервали течение его мыслей — двое солдат затеяли нудную и злобную перебранку из-за куска хлеба с салом.