Светлейший-4. Корпус обреченных

Шереметева приподняла полуседую бровь и, казалось, улыбнулась с насмешкой. А затем принялась медленно перелистывать страницы, пока матушка разливала всем кофе.

Примерно на середине генерал-лейтенант захлопнула книжицу так резко, что Марина подпрыгнула от неожиданности.

— Ой! Прошу прощения…

— Откуда это у вас⁈ — Шереметева даже приподнялась с места, вцепившись в подарок так крепко, что побелели костяшки пальцев. — Иоанн Карлович, отвечайте!

— Этот вопрос уместнее адресовать моему младшему сыну.

— Николаев? — на меня уставились два горящих глаза будущей начальницы.

Я пожал плечами.

— Купил в прошлом году на барахолке в Выборге. Там на набережной по выходным продают всякий хлам. Я частенько туда захаживал. Девяносто девять процентов полное барахло и лом, но порой попадаются крайне интересные находки.

Шереметева не верила своим ушам.

— Это⁈ — она потрясла книгой в воздухе. — На барахолке?

— Вы не поверите, сколь необычные вещи там порой можно найти. Тетрадь была в плачевном состоянии. Я и взял-то ее только потому, что она показалась мне очень старой. Когда начал изучать, понял, что это либо сказка, либо выдумка, но на всякий случай кое-что попробовал. Формулы-то расписаны… И, разумеется, мы отреставрировали книгу, когда стала очевидна ее ценность.

Шереметева молча опустилась в кресло и рассеянно положила книгу себе на колени.

— Так. Подождите… — она снова принялась перелистывать страницы. — Вот химера, вот другое зверье… Связки заклинаний, описание губительных свойств… Искажений?

— Так называются аномалии в этой книге, ваше превосходительство, — кивнул отец.

— Что ж, термин подходящий. Пространство действительно искривляется, когда случается аномалия… Почему вы не пришли с этим раньше?

— Потому что вы приложили много усилий для соблюдения секретности того, что происходит, — огрызнулся я. — Только когда шарахнуло у нас в губернии, пришлось думать, что это такое и откуда. А затем моя сестра оказалась отравлена этой губительной силой. Эта книга нужна была нам самим.

Шереметева побледнела.

— Ваша дочь больна?

— Уже нет, — спокойно ответил отец. — Алексею удалось ее исцелить.

— И добавить кое-что новое к своим наблюдениям, — добавил я.

Генерал-лейтенант выглядела потерянной. Оно и понятно: не каждый день такие новости и подарочки. Тут даже Персидскую фурию проймет.

— Ваша светлость, могу я попросить рюмку водки?

— Яблочный самогон устроит? — предложил отец.

— Черт с вами, Иоанн Карлович, налейте что есть.

Теперь-то она поняла! Теперь-то картинка в ее голове сложилась куда яснее. И я видел, насколько это обеспокоило Шереметеву. Точнее, напугало.

Отец плеснул домашнего шнапса гостям и себе с Виктором. Шереметева подняла рюмочку и тут же ее осушила до дна. Эх, так пить — только продукт переводить. Глотками надо, медленно, смакуя…

— От лица Специального Его Императорского величества корпуса благодарю вашу семью за этот дар, — хрипло произнесла гостья. — Это… Это действительно рушит многие наши представления о том, как работают эти аномалии.

— Больше скажу — можно обойтись без литров ртути, — улыбнулся я. — Хотя, например, ртутные сплавы или природные минералы вроде киновари могут быть полезны. Особенно для неодаренных.

Шереметева рассеянно кивнула.

— Сплавы… Конечно! Вот что там было нарисовано!

Мы с родителями удивленно переглянулись.

— В книге нет ничего о сплавах, — сказал отец.

— Не в книге, — отмахнулась Шереметева. — На картине!

Она поискала глазами папку, с которой пришла, схватила ее и принялась быстро перебирать листы. Затем вытащила один — очень плотный, словно картон — и положила посередине стола прямо на вазочки с печеньем.

Все мы подались вперед, чтобы рассмотреть изображение. Это была миниатюрная копия какого-то старинного полотна. Сфотографировали так, что даже сохранились контуры массивной позолоченной рамы.

— Кто все эти люди? — удивленно спросила великая княгиня.

На картине была изображена сцена… тайного совета? Интерьеры старинные, дворцовые, в стиле барокко. Изображенные люди — в роскошных мундирах и придворных нарядах.

За длинным вытянутым столом, словно на «Тайной вечере» да Винчи сидели восемь человек: семеро мужчин и одна белокурая женщина. Женщина — в центре стола, по правую руку от нее четверо вельмож, по левую — еще трое. Она показалась мне знакомой.

Все они сидели на фоне еще одной картины, изображавшей какую-то грандиозную батальную сцену Петровских времен. Только вот баталия… Я был готов поклясться, что художник изобразил магическую битву.

По столу, за которым заседали женщина и вельможи, были разбросаны какие-то серебряные предметы. Сначала мне показалось, что посуда, но, приглядевшись, я увидел элементы… оружия.

— Очень странное полотно, — сказал отец.

— Это фотография очень важной картины, — пояснила Шереметева. — В натуральную величину она гораздо больше, так что здесь не разобрать всех деталей. Но главных героев, думаю, вы узнаете.

— Это императрица Елизавета Петровна? — удивленно спросил Андрей.

— Да, Романов. Это дочь Петра Великого, последняя носительница сильной крови. И ее советники. Именно с этой картины все и началось…