Светлейший-4. Корпус обреченных

Великокняжеская ветвь, наоборот, была едва ли не самой жесткой. Став представителем императора, дядюшка в первую очередь закрутил гайки в семье. С женой совладать не смог — поди угомони греческую кровь, но детям досталось по полной: строжайшее воспитание, завышенные требования и еще более амбициозные ожидания. Андрей и Марина были морально крепче и смогли подстроиться, а вот младший Саша сломался.

Дядю, к слову, я прекрасно понимал. Император наш умственно вряд ли повзрослеет, а до совершеннолетия его сына еще почти семнадцать лет. Кто-то должен удерживать страну в руках, пока цесаревич готовится сесть на трон.

— Прошу за мной! — Дождавшись, пока все выберутся из машин, Шереметева жестом велела караульным расступиться.

На этот раз мы попали в замок не с парадного входа, а с одного из резервных. Пришлось идти через восьмигранный внутренний двор, где еще недавно мы проходили Испытания.

Шереметева повела нас прямиком на второй этаж. Все молча.

Наконец, вдоволь находившись по галереям и переходам, мы оказались перед старой массивной дверью. Это явно была не самая популярная часть замка. Здесь было темно и пусто, гулял сквозняк, а ночное время только усиливало этот эффект. Наши шаги отзывались раскатистым эхом.

— Прошу, ваше императорское высочество.

Первой зашли великая княгиня с детьми, затем наша семья. Шереметева велела одному из адъютантов закрыть двери, и тот остался сторожить у порога, а генерал-лейтенант зажгла свет.

Мы оказались в небольшом зале примерно пять на десять метров. Мебели немного — лишь пара шкафов да рабочий стол и какие-то ящики. Зато много других интересных предметов.

— А она и правда большая!

Андрей подошел к картине, репродукцию которой показывала у нас дома Шереметева. Вытянутое полотно и правда занимало почти половину стены.

— Елизавета Петровна здесь еще хороша, — матушка тоже принялась рассматривать изображенных персонажей. — А вот это — император Петр Третий… Еще совсем юный. Полагаю, полотно писали в первые годы правления императрицы. Либо хотели изобразить события, которые случились в начале правления…

— Тысяча семьсот сорок пятый год по старому летоисчислению, ваша светлость, — кивнула Шереметева. — Или сорок шестой. Двадцать четвертый или двадцать пятый от основания империи. Точнее сказать сложно.

Отец тоже пристально вглядывался в героические профили изображенных вельмож.

— Кажется, это граф Разумовский, — сказал он. — Тоже еще молод…

— Верно, — отозвалась Шереметева. — По правую руку от государыни. За ним — будущий император Петр Третий, мой предок граф Шереметев и князь Воронцов. По левую руку — граф Шувалов, барон и будущий граф Строганов и князь Нарышкин.

Вот уж действительно компания подобралась звездная!

Я же разглядывал не физиономии далеких предков, а другие детали полотна. Действительно, на позолоченной дворцовой стене висела масштабная картина какого-то сражения. И теперь, глядя на детали, я мог с уверенностью сказать, что это было Искажение.

Картинка в картинке получилась: за спиной дщери Петровой ее легендарный батя вместе с солдатами и магами уничтожал тварей, что лезли из аномалии.

У меня возникало все больше вопросов к первому императору. Да только задавать их было поздно.

— Это серебряное оружие? — Андрей указал на сложенные на столе советников шпаги, копья, кинжалы, патроны и даже арбалетные болты. — Словно они на вампиров или на оборотней охотились…

Я покачал головой и взглянул на Шереметеву.

— Не думаю.

— Я тоже не думаю. Полагаю, это сплав-амальгама. Твердые сплавы ртути. Мы уже провели эксперименты и убедились в их эффективности.

— Как вы вообще пришли к ртути? — я отошел от картины и направился к Шереметевой.

— Не я. Наши предки. Это будет долгая история, к моему сожалению. Я скверный оратор.

— Мы уже не торопимся, — сухо отозвался мой отец.

Генерал-лейтенант наградила его суровым взглядом, но ничего не сказала. Вместо этого она вытащила из-за стеллажей какие-то фанерные листы и жестом велела адъютанту освободить стол.

— Увы, не все получилось перенести сюда, но мне удалось добыть фотографии или копии. Многие артефакты охраняются как семейное имущество аристократических домов, и даже я не имею права их требовать.

Первым делом адъютант показал фотографию старинного мозаичного панно.

— Это же то сражение, которое написано на картине, — Андрей озадаченно почесал затылок и уставился на полотно с императрицей. — Вот государь Петр Алексеевич, вот аномалия… Вот бойцы идут в атаку, вот хвост твари…

Я кивнул.

— Это загадка, господа. Загадка, которую оставили для нас наши предки. Картина, которую вы наблюдаете, является отправной точкой для поиска другой важной информации. Эта мозаика, — Шереметева указала на фото, — была найдена при реконструкции Пажеского корпуса. Во времена Елизаветы Петровны это был Воронцовский дворец. Резиденция князя Воронцова, того самого, который изображен на полотне.

— Значит, вы идентифицировали личности всех изображенных и принялись искать зацепки? — спросил я, пытаясь понять логику действий Шереметевой.