Светлейший-6. Шторм над Петербургом

Кузен нерешительно переминался с ноги на ногу.

— Но я ведь еще не работал с диагностикой аномальной силы…

— Вот и поработаешь, — отрезал я. — Бегом сюда. И Катерина тоже.

Романовы окружили несчастного Леню. Лева львов тоже хотел было подойти — все же ему, как будущему маголекарю, тоже было интересно. Но он не стал создавать толпу и остался в стороне.

— Смотрите, как обычную быструю диагностику, — объяснял я. — Но концентрируетесь на отклике аномальной энергии. И смотрите чуть глубже — она сразу уходит внутрь.

Уж извини, Леня, побудешь подопытным. Моим ребятам всегда лучше учиться на живых примерах.

Я передал Уварова в руки Андрея и Кати. Те принялись сопеть, концентрируясь на поиске эфира и аномалий. На самом деле я солгал, сказав, что не был уверен. След Искажения в Уварове был — его ни с чем не спутаешь. Но мне было нужно, чтобы ребята научились его находить.

— Кажется, что-то нашла, — нахмурившись, сказала Катерина. Она даже закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и сейчас одной рукой она держала Уварова за запястье, а пальцы второй руки порхали в сантиметре от груди парня. — Одновременно горячее и холодное. Как ледяной огонь, но темный…

— Ага, — кивнул Андрей. — Есть нечто такое, но я не чувствую, что много. Словно это какие-то остатки.

Катерина открыла глаза и отстранилась от Уварова.

— Это точно аномальная сила. Я ее больше ни с чем не перепутаю.

Андрей, казалось, какое-то время сомневался, но затем тоже кивнул.

— Согласен. Оно.

Я присел на корточки напротив вконец побледневшего Уварова.

— Ну рассказывай, Леня, где взял.

— Что взял?

Он меня за дурака держал?

— Либо зараженный артефакт, либо что-нибудь еще, — сказал я, наградив его многозначительным взглядом.

Зал был наполнен тяжёлым молчанием. На фоне тихого шёпота и напряжённых взглядов я посмотрел на Лёню Уварова в упор.

— Я жду, Леня. В твоих интересах рассказать все как можно быстрее.

Лёня растерянно взглянул на меня, будто не верил, что это происходит с ним. Печать страха, скрытая за маской спокойствия, была почти осязаемой.

— Леш, — вступился за него Андрей, который стоял чуть поодаль, — наша группа не имела никакого доступа к артефактам, а уж Лёня и подавно — его рановато к ним подпускать. Мы точно соблюдали все меры безопасности. На тренировках нам не давали зараженные объекты, это я точно знаю.

Львов кивнул.

— Все верно, у нас практика с артефактами закончилась две недели назад, — сказал он. — После этого всех наблюдали в медсанчасти, всем выдали профилактические дозы препаратов со ртутью. Ни в кого не было выявлено ухудшений. Так что это явно не от практики…

— Где же тогда он мог подцепить заражение? — удивился Феликс. — Может, кто-то из другой группы принес со спецтренировок, а он схватил этот фон?

Гагарина покачала головой.

— После спецтренировок всегда идет полная санобработка. От трусов до ботинок. К тому же фон там совсем слабый. Вряд ли это могло бы сжечь его эфир. Чтобы такое случилось, должен быть прямой контакт с нормальной дозой…

Я улыбнулся.

— Сразу видно, кто хорошо учит теорию. Молодец, Настя. Все именно так.

— Значит, не на учебе…

Я кивнул, не отводя взгляда от Лёни, и почувствовал, как тот вновь начал нервничать. Я знал, что Андрей уверен в своих словах, но хотел услышать подтверждение от самого Лёни. Я уже догадывался, в чем было дело. Но Уваров должен был признаться сам.

— Ты что-то знаешь, но боишься сказать, — мягко, но настойчиво произнёс я, не давая ему возможности уйти от ответа. — Лёня, это важно. Честность может спасти тебя. В прямом смысле слова.

Он побледнел, и его плечи чуть осели, как будто под тяжестью невидимого груза. Пауза затянулась, но наконец он заговорил.

— Я… я использовал магические стимуляторы, — едва слышно прошептал он, отчаянно избегая моего взгляда. — Простите…

Феликс хлопнул себя ладонью по лицу.

— Идиооот…

Миша Эристов вытаращился на товарища во все глаза.

— Леня! Это же запрещено под страхом отчисления! Что ты наделал⁈

— Всем тихо! — Я поднял кулак, призывая группу к спокойствию. — Что сделано, то сделано. Сейчас нужно решить, как быть дальше. Но для этого нужно понимать, что он принял, в каких дозах и как приводить его в чувство.

Что ж, именно это я и подозревал. Стимуляторы объясняли нестабильность и колебания в эфире и вспышку плодотворной активности в учебе, о которой говорил Эристов. С таким веществом Уваров временно усилил свои возможности, но теперь расплачивался за это.

Потому что стимулятор явно был из той же лаборатории, откуда он достался и княжичу крови Павлу Дмитриевичу.

Мы с Андреем обменялись пристальными взглядами, и в глазах того читалась та же тревога, что была у меня. Мы оба понимали, чем это грозит самому Уварову. Но еще хуже было то, что препарат явно пошел «в народ», раз оказался у Лени.

Но сначала следовало выяснить, насколько все было плохо.

— Сколько раз ты принимал этот стимулятор? — спросил я, стараясь говорить мягче, хотя внутри меня накатывали гнев и разочарование.