Светлейший князь 2

Я естественно задерживаться не стал и мы быстренько направились в себе в долину. Летели домой мы как птицы и через два дня были в Усинске.

После триумфального возвращения домой мы с Ерофеем попали в плен. Наши жены организовали заговор, их поддержал тесть и не только, а весь наш народ. Караульную службу наши мобилизованные мужики несли образцово, ни каких опасностей не предвиделось. И всем гвардейцам и их верховному руководителю, то есть мне, было решено предоставить отпуск. Спорить и возражать было совершенно бесполезно.

Я на самом деле был совершенно не против, только попросил Леонтия еще раз проверить Гагуль и при возможности дать отпуск и Панкрату и его тувинцами. Панкрат к жене и сыну примчался на следующий день, а на Гагульскую заставу тесть просто отправил подкрепление.

Сержанты Леонов и Пуля со своими десятками задерживаться в Усинске не стали, их семьи были в Усть-Усе и Мирской станице.

Я лично отдыхал целых два дня. Это были просто дни блаженства и счастья. На третий день мы окрестили своих сыновей, я стал крестным сыновьям и Ерофея и Панкрата, Ерофей крестил моего сына. Нашей кумой стала Анна Петровна, а кумой Пантелеевых Агриппина. А Панкрат в крестные сыну позвал матушку Ольгу, жену отца Никодима. Агриппа и Лукерья по этому поводу закатили пир на весь мир.

Утром четвертого июня мой отпуск закончился, на взмыленных лошадях прискакали двое заводских. Сержант Леонов прислал известие, на Усть-Ус готовятся напасть какие-то люди, приплывшие на плотах и лодках сверху по Енисею.

Через час я выступил со своими камердинерами и тремя тувинцами, Митрофан за последний месяц очень преуспел в изучении тувинского языка и стал фактически их непосредственным начальником. Ерофей с двумя гвардейскими десятками должен был выступить следом. Но на заводе нас встретил другой гонец с Енисея: произошел бой и в итоге остатки неизвестного отряда заблокированы на острове южнее Усть-Уса.

Стараниями заводских и леоновской братии до Усть-Уса была уже не тропа, а вполне приличная грунтовая дорога, по которой спокойно можно было двигаться на телегах, а верхами достаточно свежим аллюром. Искусно проложенная по левому берегу Уса, она конечно прилично петляла по лесу, было много резких спусков и подъемов. В нескольких местах дорога была подсыпана землей и укреплена камнем. На закате солнца мы были на Енисее напротив острова.

Рано утром третьего июня, дозор высланный сержантом на юг от Усть-Уса заметил, что по реке на больших лодках и плоте сплавляются какие-то люди, вооруженные луками, копьями и саблями. Достигнув устья Уса, эти люди попытались пристать к берегу. К этому времени они были уже пересчитаны, равно пятьдесят воинов.

У Леонова было шесть винтовок и шестнадцать казнозарядных ружей. Когда незваные гости приблизились к берегу, его гвардейцы и еще десяток мужиков с Усть-Уса залегли на берегу и приготовились к бою. За время похода сержант освоил некоторые тувинские слова и когда незнакомые лодки приблизились к берегу, он вышел из-за укрытия и спросил кто они такие. В ответ полетел град стрел, хотя ни одна стрела до сержанта просто не могла долететь. Судьбу Леонов испытывать не стал и скомандовал «пли».

Стрелковая позиция была выбрана идеально, нападающие были видны как на ладони, а наши стрелки все были укрыты. Леоновские стрелки оказались мастерами своего дела, двумя залпами они отбили у врагов желание высадиться. Трое убитых вывалились из лодок и после окончания боя их тела вытащили на берег. Они были вооружены и экипированы как те воины, которых мы разбили на Уюке.

Непрошенные гости оказались неугомонными, они продолжили спуск по Енисею, зачем-то пуляя в наших из луков. Смысла в этой стрельбе не было ни какого, а вот гвардейцы винтовочным огнем угомонили несколько человек к моменту их высадки на островке южнее Усть-Уса. Но главные потери они понесли от умелых действий сержанта Леонова. Вдохновленный броском гранаты на Уюке, он попросил снарядить его пятью гранатами, предварительно взяв урок бомбометания у Якова. И вот в один из моментов этого боя, если это можно было назвать боем, сержант решил, что дистанция позволяет ему метнуть пару гранат. И он их метнул. Первая граната взорвалась в воздухе в рядом с первой лодкой, разнеся в щепки её борт. Вторая угодила точно в другую лодку, разнеся в клочья и её и тех, кто был в ней. А итоге на причалившем к острову плоту осталось десятка полтора врагов, с перепугу они бросились прятаться а густых зарослях и плот тут же унесло течение, вскорости он был разбит на камне Сагаташ.

Леонов выставил караулы и стал спокойно ждать меня. Вечером того же дня на противоположный берег Енисея вышла стая волков. Два крупных самца как хозяева расположились у самой воды, остальные были поблизости, периодически обозначая себя коротким воем.

На ночь наши люди разожгли костры на берегу, волков все немного побаивались, тем более когда они так странно себя ведут.