Светлейший князь Потёмкин-Таврический

На другой день путешественники присутствовали при закладке храма в городе Екатеринославе. Ко времени прибытия императрицы на место постройки города по гигантским планам Потёмкина князем в Берлине была заказана статуя императрицы, которая, однако, не была готова в мае 1787 года[299]. Когда Екатерина, сопровождаемая Иосифом II, приехала 8 мая к этому месту, оно, как пишет Самойлов, «уже имело вид приятного обиталища»[300]. В походной церкви, т. е. в шатре, раскинутом на берегу Днепра, отслужили молебен, а затем происходила закладка собора. Храм этот должен был походить на храм Св. Петра в Риме. Мелочность честолюбия Потёмкина доходила до того, что он приказал архитектору «пустить на аршинчик длиннее, чем собор в Риме»[301]. Иосиф II и Сегюр не без основания скептически относились к будущности Екатеринослава и в беседе между собою смеялись над честолюбием Потёмкина. Скоро после закладки храма постройка его была приостановлена. Гораздо позже была построена на том месте, где предполагалось строить громадный собор, церковь в довольно скромных размерах; фундамент проектированного собора, на который было истрачено более 70 000 рублей, настоящее время составляет ее ограду. В Музее общества истории и древностей в Одессе до сих пор хранятся великолепные планы и рисунки колоссального проекта Потёмкина. Однако в 1787 году Екатерина, как кажется, вполне разделяла оптимизм своего друга и сотрудника. На пути в Херсон она писала Еропкину: «Хорошо видеть сии места своими глазами; здесь все делается и успевает… польза окажется со временем… здешние жители все без изъятия имеют вид свежий и здоровее, нежели киевские, и кажутся работящее и живее. Все эти примечания и рассуждения пишу к вам нарочно, дабы вы, знав оные, могли кстати и ко времени употребить сущую истину к опровержению предубеждений, сильно действующих иногда в умах людских. Все вышеописанное оспаривать может лишь слабость либо страсть или неведение»[302].

В Херсон Екатерина приехала в великолепной колеснице, в которой сидела с Иосифом II и Потёмкиным. Херсон удивил даже иностранцев, бывших в свите Екатерины. Крепость почти совершенно оконченная, большие казармы, адмиралтейство с богатыми магазинами, арсенал со множеством пушек, два линейных корабля и один фрегат, совершенно готовые на верфях, казенные здания, несколько церквей, частные дома, лавки, купеческие корабли в порте – все это свидетельствовало о неутомимой и успешной деятельности Потёмкина[303]. Тогда думали, что Херсон сделается вторым Амстердамом[304]. Даже Иосиф II, весьма недоверчиво относившийся к реформам и проектам Потёмкина и Екатерины, заметил о Херсоне: «Celа а l’аir de quelque chose»[305]. В письме Екатерины к Салтыкову сказано между прочим: «Мы с удивлением и с немалым удовольствием увидели, что здесь сотворено… Степи обещают везде изобилие… где сажают, тут принимается и растет… Прошу вспомнить, что шесть лет назад не было ничего… Крепость не в пример лучше киевской… дома мещанские таковы, что и в Петербурге не испортят ни которую улицу; казармы гораздо лучше гвардейских»[306]. Еще подробнее хвалила Екатерина в письме к Еропкину все виденное ею в Херсоне, заключая свой рассказ замечанием: «Я могу сказать, что мои намерения в сем крае приведены до такой степени, что нельзя оных оставить без достодолжной хвалы; усердное попечение везде видно и люди к тому избраны способные»[307]. В этом же тоне Екатерина писала к великим князьям Александру и Константину, к Марии Феодоровне…[308] В письме к Гримму сказано между прочим, после подробного изложения всего того, что Екатерина видела в Херсоне: «Словом, благодаря попечениям князя Потёмкина этот город и этот край, где при заключении мира не было ни одной хижины, сделались цветущим городом и краем, и их процветание будет возрастать из года в год»[309].

Также и английский дипломат Фиц-Герберт, сопровождавший Екатерину, писал из Херсона: «По-видимому, императрица чрезвычайно довольна положением этих губерний, благосостояние которых действительно удивительно, ибо не далее как несколько лет тому назад здесь была совершенная пустыня». «Князь Потёмкин, – сказано, впрочем, далее в этом письме, – конечно, позаботился о том, чтобы представить все с наилучшей стороны»[310]. О несколько мелочном тщеславии Потёмкина при церемонии спуска кораблей в Херсоне пишет очевидец, немецкий врач Дримпельман: «Государыня явилась запросто, в сером суконном капоте, с черною атласною шапочкою на голове. Граф Фалькенштейн также одет был в простом фраке. Князь Потёмкин, напротив, блистал в богато вышитом золотом мундире со всеми орденами…»[311]