Светлячок

– Не хочешь или не можешь?

– Ты же знаешь, это одно и то же. Мы не можем выбирать, чего нам хотеть и чего бояться.

– Свобода – это кровь света.

   Я схожу с ума, – подумала я, встав с постели, чтобы открыть окно. Сколько еще будет так продолжаться? Это что же значит и есть любовь?

   Если да, то она нравится мне гораздо меньше, чем…

– Это не любовь, – перебила оконная рама.

– Это страсть, – подтвердили цикады.

– Тогда я, наверное, действительно должна отпустить это.

– Отпусти, – молчаливо подтвердило мое сердце. – Ты же знаешь, это не то, за что стоит страдать. То, за что стоит страдать, никогда не приносит страдания. Боль – да. Утомление – да. Много чего. Но не страдание. Никогда.

– Не понимаю тебя…

– Многие не понимают.

   Инфернальный бездонный дьявольский непостижимый и до боли знакомый ужас окутал меня с ног до головы. И тогда я поняла, что сплю.

– Снова ты? – устало и безразлично спросила я у черной, как само зло, темной фигуры, внезапно возникшей посреди моей комнаты.

   «Тень», как всегда, зловеще промолчала.

– Я знаю, ты питаешься моим ужасом.

   «Тень» снова промолчала, но на этот раз угрожающе.

   Плесень страха мерзкими белесыми нитями начала прорастать сквозь меня, пытаясь забраться мне как можно глубже под кожу. Усилием воли я попыталась стряхнуть с себя его паутину, и тогда «тень» вцепилась в меня и поволокла куда-то под потолок. И только теперь я по-настоящему испугалась. Я почувствовала, что паника заливает меня, как вода.

   Впервые черная тварь вела себя так агрессивно. Почему? Я только начала привыкать к этому непрекращающемуся ужасу. Может быть, она поняла это и решила таким образом укрепить свою власть?

   Надо сказать, что ей это удалось.

   Я так слаба.

– Помогите!!! – пыталась крикнуть я, но не могла произнести ни звука. И это было во много раз ужаснее, чем в ту ночь на берегу реки. Я пыталась вырваться из цепких объятий «тени», но у меня ничего не получалось – она утягивала меня все выше и выше куда-то в беспроглядный мрак над потолком. И страшнее всего было то, что весь мир словно содрогался в предсмертных муках отчаяния.

   Тьма. Тьма. Тьма. Тьма ада.

   Пожалуйста, Джейк, пожалуйста. Хоть кто-нибудь, умоляю.

   И он пришел. Он пришел. Он пришел.

   Если бы я могла плакать, я бы плакала от радости, – но не дождем, а маленькими снежинками радости.

   Сверкающим треугольным клинком огня, Джейк пронесся сквозь черную «тень», пронзая ее своим сияющим телом. «Тень» вздрогнула, словно от резкой и нестерпимой боли, и растаяла в воздухе.

   Смеющиеся глаза Джейка смотрели прямо на меня.

– Больше не беспокойся об этом.

– Не понимаю о чем ты?

– «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится», – услышала я хор поющих за его спиной голосов.

– «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла», – пропело мое сердце в ответ.

  И тут я проснулась.

  Меня всю трясло. Оставив пропитанную липким потом ночную рубашку на постели, я босиком спустилась на первый этаж. Включив свет на кухне, я открыла холодильник и тут же вся покрылась мурашками от, вырвавшегося из него, холодного воздуха.

   Налив себе стакан ледяного молока и, осушив его одним махом, я взглянула на свое отражение в зеркальной поверхности оконного стекла. На долю мгновения мне показалось, что в его темном проеме я увидела улыбающееся лицо Джейка. С надеждой я подбежала к окну. – Неужели он пришел ко мне и стоит там ожидая меня?

   Но за окном никого не было – лишь равномерно покачивались на ветру, выхваченные бездонным светом луны, ветви кипариса.

   Галлюцинация?

Палка, голова и Грета

   Уж не знаю, как, но всем в колледже стало известно, что мы с Джейком теперь вместе.

   Это повлекло за собой немало проблем. И все бы ничего, если бы надо мной только смеялись. Похоже, у меня было гораздо больше недоброжелателей, чем я предполагала.

   Гвозди в туфлях, грязная тряпка на столе, нецензурные надписи по поводу наших с Джейком половых отношений, – некоторые из которых я с самодовольной улыбкой признавала вполне правдивыми, – но никаких открытых конфронтаций. Что позволило мне предположить стоящую за всем этим женскую «руку». И я не ошиблась.

– Мика, Мика, – взволнованным шепотом подозвала меня моя подруга Кити. – Быстрее пойдем со мной, мне надо тебе кое-что показать.

– Что?

– Неважно, просто пошли за мной.

   Хорошо, – подумала я. Я уже знаю, что ты приготовила мне какую-то пакость, Кити, но то, что я это знаю, дает мне небольшое преимущество. Осталось только тебя изобличить.

   Но я просчиталась. Ловушка оказалась настолько же неизбежной, насколько была до обидного банальной.

– Прости Мика, мне не нужны проблемы, – пискнула Кити и исчезла за углом заднего двора школы, на котором осталась лишь я одна. И, конечно же, они.

   Как там говорится в таких случаях? Их было трое?