Светлое будущее

— Я понимаю, — говорил Антон, — что ты хочешь сказать. А я о другом, я о самой сути нашего прогресса и о нас самих как его носителях. Раз это — общественное явление, то мы сами Им подыгрываем. В этом есть доля и нашей доброй воли. Анюта могла написать книжечку и посмелее. И драться за нее. Написал же Лебедев. И пробил. А Анюта пошла на компромисс: марка издательства, тираж, гонорар, гарантия положительной рецензии. А книгу Лебедева замолчали. И гонорара он не получил — попросили отказаться.

— Вот так мы тогда ругались. Впрочем, без всякой злобы. Много ли лет прошло, а книжечку Анюты начинают поругивать. Представляю, как ее разнесут, если Дима подаст документы на отъезд. А о Лебедеве опять ни слова. Тоже весьма интересное явление. Книга Анюты вполне марксистская. Лебедевская же к марксизму никакого отношения не имеет. Без единой ссылки на классиков. Книга действительно прекрасная. Удивительно, как ее пропустили. Ее сразу издали на Западе на нескольких языках. Рецензий было там на нее полно. Ссылки до сих пор идут. А у нас — ни звука. Как будто ее и не было. А заимствования из Лебедева можно обнаружить даже у наших общих друзей. То, что она проскочила в свое время, — характерный признак эпохи. Это «мы» сделали, либералы. Я же знаю всю подноготную, сам писал закрытую рецензию, в которой признал, что идеологических ошибок, враждебных нам, в ней нет. И то, что се замалчивали, тоже характерный признак эпохи. О книге Анюты много говорили. Рецензировали. Ссылались на нее. О книге Лебедева помалкивали. Причем те же самые «мы». Знали, что книга Лебедева неизмеримо выше книги Анюты. Знали, что она — серьезное явление в международном масштабе. И именно поэтому помалкивали. И теперь будут замалчивать. Раскритиковать Лебедева трудно. Любая критика в его пользу: привлекается внимание. Ликвидировать его не так-то просто: мировая известность. Антон писал рецензии па Лебедева — не пропускали. Каюсь, я и сам, как член редколлегии философского журнала, зарубил одну такую рецензию на Лебедева и советовал вычеркнуть ссылки на него в какой- то статье. Сейчас уж не помню, как я обосновал это для себя и других. Может быть, Антон действительно прав: мы, либералы, сделали миллионы маленьких дел и делишек, определивших общий примитивно низкий уровень прошедшей либеральной эпохи и ускоривших ее конец. Мы сами поставили непреодолимые препятствия своим претензиям.

Мы зашли в букинистический на улице Горького, составили список имеющихся там западных книг о крамольных художниках (а торгуют ими вовсю — выгодно!), перечислили их Диме и спросили, что он хотел бы иметь (ничего себе сюрприз!). Дима не колеблясь заказал Сальватора Дали — самую дорогую книжку.

— А ты знаешь, сколько она стоит? — спросила Тамара.

— Ничего, — сказал Дима, — не обедняете. У меня день рождения только раз в году.

Недалеко от нашего дома мы увидели Пьяную старуху.

— Гляди, — толкнула меня Тамурка. — Какой кошмар. Пропивает небось все до копейки. Представляю, иметь такую мамочку или свекровь!

— Несчастное существо.

— Не будь наивным. Знаешь, сколько она заколачивает на этом тряпье?!

ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС

— Так тебя утвердили, — сказал Дима. — Прекрасно! Повезешь мое письмо. Обыскивать вас не будут. Опустишь там в почтовый ящик, и все.

— Подведешь ты меня под монастырь, — говорю я.

Письмо мне везти не хочется почему-то, но чувствую,что придется. Просто неудобно перед Димой, Антоном. И даже перед Тамарой, которая считает меня трусом.

— Ладно, — говорю я. — А что за письмо?

— Видишь ли, какое дело, — говорит Дима. — Сейчас по официальной почте получить приглашение из Израиля не так-то просто. Не пропускают письма. А в ОВИРе принимают только приглашения, полученные по почте. Вот я и задумал такую комбинацию. Пусть мне из Израиля пришлют несколько писем с подходящим конвертом (хотя бы одно дойдет). Любого содержания. Пусть пишут, что в Израиле плохо, пусть не советуют уезжать отсюда. А приглашение привезешь ты.

У меня, очевидно, стало такое выражение лица, что все захохотали.

— Да ты не бойся, — сказал Дима. — Пока ты будешь отстаивать чистоту марксизма и цитировать нашего вождя, все будет сделано наилучшим образом. Главное — опусти письмо. А приглашение тебе передадут так, что комар носа не подточит. Какой-нибудь просоветски настроенный западный марксист подарит тебе оттиски своих статей. Или что-нибудь другое.

— Ну и дела, — сказал я. — А ты, Антон, какое мне поручение даешь? Привезти твою статью, разоблачающую пороки советского общества? Или целую книгу?

— К сожалению, — сказал Антон, — я пока не сделал ничего стоящего. Но к следующей поездке...

— Следующей поездки не будет, — сказал я. — Эта последняя. Так что уж давай, что есть.