Светлое время ночи

…Шоша так и не понял, откуда взялась невидимая полоса металла, разделившая его гэвенг-форму человек надвое. Верхняя часть его туловища, подкрученная ударом, развернулась к Лиду и Фоманху, баронская глотка успела схаркнуть вместе с кровью изумленное «Гамэри кан-аруптах!»

Второй удар Серпа Омм-Батана снес ему голову, третий, уже более слабый – перерубил куцее тулово гэвенг-формы наискось от ключицы до сердца, но полностью разделить сердце так и не смог.

На большее Йора и его аррумов не хватило, но дальше кромсать внешнюю форму оборотня было бессмысленно. Даже третий удар, согласно наставлениям гнорра Омм-Батана, был лишним и по плану предназначался Зверде. Но за неимением баронессы пришлось погасить инерцию Серпа в теле первой и единственной жертвы. В противном случае одного-двух аррумов вбило бы в землю по самые уши. Бывали и такие случаи.

Земля в десяти шагах от Эгина лопнула. Клочья жаркого, шипящего студня, вырвавшиеся из первого боевого ядра варанских «огневержцев», густым веером разошлись в стороны, облекая саваном пламени людей, лошадей, повозки и, казалось, даже снег, даже воздух.

Лагха – единственный человек, уже успевший осознать и причины, и вероятные последствия начавшейся заварухи и единственный арбалетчик, чье оружие оказалось на данный момент заряженным, – выстрелил.

Крайний аррум из окружения Йора схватился за пробитое плечо. Для Лагхи, который находился в чужом теле и не мог подправить стрелу заклинанием «верная рука», это был неплохой выстрел.

Тотчас же все ухнуло в бездну. Разрывы зажигательных ядер, хлынувшие с серых холмов стрелы, проблески «облачных» молний, тысячеголосый вопль, сумятица, кровавая грязь из-под сапог, которой, казалось, еще больше, чем снега, больше, чем огня…

– Засада!

– Вэль-Вира! Люди Вэль-Виры!

– Хрен на рыло – варанцы!

– Измена!

– Развернуться цепью, под правую руку!

К Эгину подкатился охваченный огнем человек. Он пытался сбить пламя о землю.

– Ногаааааааааааааааааааааа!

– Бежим, братья, здесь всех перебьют!

– Стоя-ать!

Эгин опомнился на обочине, возле Лагхи. Не целясь, выстрелил в одну из фигур, появившихся на вершине холма. Сразу же ткнул арбалет в землю, вогнал сапог в стремя, захватил тетиву двойным железным крюком, «козьей ногой». Заряжать громоздкую машину с непривычки было неимоверно тяжело, мышцы спины едва не лопались от сверхнапряжения.

– В строй, паскуда!

– На левое колено!.. Сомкнуть щиты!..

– Сзади, там… там тоже варанцы, сотни две. Все больше мечники, лучников почти не видно. Сучья трещат – видать, деревья валят…

Эгин припал вслед за другими стрелками на одно колено. Вновь вскинул арбалет. Прицелился в крайнего лучника истребительной плеяды «Железная метелица» – бывших коллег из Опоры Вещей он сразу узнал по редкому обратному прогибу сложнонаборных луков.

Выстрелил – и почти сразу понял, что дружина Маш-Магарта обречена. Обречена не только и не столько тем, что против них работают боевые маги и отборная морская пехота Варана. Самый лучший аррум не выплюнет за день больше четырех-пяти молний из «облачного» клинка, даже сильный пар-арценц вряд ли уравновесит сотню матерых пикинеров.

Решающий фактор был ровно один, внемагический, банальный. Фактор тактики. Стрелы, выпускаемые варанскими лучниками с холмов, поражали плохо защищенную пехоту Маш-Магарта даже с трехсот шагов. А действительная дальность боя арбалета была ровно в два раза меньше, да к тому же еще ударная сила стрел ослаблялась превосходными доспехами варанцев.

– Где баронесса!? Ты, ты, ты, и ты со своими – к баронессе! Беречь от огня, от стрелы, от клинка. Башку свою под стрелы подставь, а баронессу спаси!

– Еще десять коротких колоколов – и все кончено! – прокричал Лагха Эгину, рывком за шиворот подымая того на ноги.

– Куда!?

– Да хоть куда! – Лагха волок его к кустам, которые начинались за маслянистым пятном болотца, растянувшимся вдоль обочины.

– В строй!!! – рявкнул им в спину десятник, но тут же занялся пламенем от пяток до самых плеч…

…Конные лучники, гарцевавшие возле Шоши, были зарублены «облачными» клинками сразу же вслед за бароном. Для Йора и аррумов-истребителей они представляли легкую добычу и безо всякой магии.

Убийство барона послужило сигналом к общему нападению. Метательные машины, приспособленные для навесной стрельбы и укрытые в «харренских оспинах», открыли залповый огонь. Они разили без промаха – дорога была пристреляна сегодня еще до рассвета.

Аррумы, участвующие в засаде, но не вошедшие в боевую группу Йора, наконец могли снять невидимые препоны, которыми были прикрыты от дальновидения все отряды Свода. Спрятавшиеся на обратных скатах холмов лучники истребительных плеяд Свода и морской пехоты мгновенно вышли на позиции, с которых дорога просматривалась как на ладони.

Сравнительно малочисленные стрелки Свода имели приказ охотиться за птицами поважнее. Пехота же начала беглую стрельбу по голове колонны, которая попадала в «мертвую зону» метательных машин. Так и было рассчитано: находившийся там же Йор не хотел получить в первую же минуту боя горшок с «горячей кашей».