Светлолесье

Бегу, теперь бегу! И ветер срывает с поля травы, узоры бросают на стопы диковинные тени, и те теряются в земле. Но чем дальше, тем сильнее меняется все вокруг, и подхожу я не к полю, а к развалинам старой мунны Вороньего Яра. Дети исчезают. Вместо них надо мной вырастает человеческая тень с венцом из черного хрусталя. Пасмурно белеет небо, и кажется, будто сквозь него льется не дождь, не детские голоса, а музыка.

– Он вернулся, – поет с небес голос Феда.

– И я приветствую его «аррадо маос», – шепчу я. – Что значит «Душа моя».

Я наконец дошла. Я буду ждать…

Небо над головой громыхает громче прежнего.

Теплая лапа коснулась шеи, кот замурчал и принялся топтаться по мне. Я отдернула полог. Минт спал на полу, раскинувшись на перинах. Серый обиженно мяукнул и, спрыгнув на пол, прошмыгнул в сени.

Самого хозяина избы нигде не было видно. Как и наставника.

Я собрала суму и вышла во двор, где приятно пахло черемуховым цветом: дерево под окном превратилось в белое облако. На миг почудилось, будто такое уже случалось. Моя детская мечта… встретить Полуденного царя.

– Сон, – вздохнула я. – А это все равно что морок.

Утренняя свежесть быстро пробралась под сорочку и, оскальзываясь на влажной земле, я добежала до колодца, достала ведро, зачерпнула горсть и плеснула себе в лицо, а потом, не удержавшись, начала пить прямо так, из рук. От колодезной воды немели губы, но устоять перед этим сладким, живым вкусом не было сил.

Я вылила водицы на голову и вскрикнула от холода.

– Эй, – недовольно сказал кто-то.

Дан подошел слишком близко, и его зацепило водой.

– Давно ты здесь? – Я улыбнулась и вытерла руки о сорочку. – Доброе утро.

Травник кивнул, но остался стоять на месте и, что еще ужаснее, молчал, не давая мне повода начать непринужденный разговор.

Я тоже смотрела на него. Альдан, судя по всему, ничуть не смущался повисшим молчанием и как будто был доволен: во всяком случае, уголки губ мягко поднялись. Но, несмотря на открытый, добродушный взгляд серых глаз, я не могла отделаться от внутреннего волнения.

Чего это он? Выглядит даже добрее, чем вчера. В поисках причины я оглядела Дана повнимательнее. В волосах, сегодня заплетенных в неряшливую косу, затесались листья. На поясе висел серп, в руках красовался очередной горшок с чем-то пахучим, а из заплечной сумы выглядывали травы.

– Стало быть, ты в лес ходил? – спросила я, но и на этот раз Альдан не соизволил ответить. – Нашел редкие травы?

С каждым мигом наедине с ним мне становилось все жарче. Я почувствовала, что это вот-вот выдаст предательский румянец.

Какого чудня?!

Я разозлилась сама на себя, и злость пересилила гордыню.

– Пойду, проведаю Мафзу с дочкой, – сказала я. – Заодно прогуляюсь до крепости, осмотрюсь…

– Если заблудишься и встретишь червенцев, скажи, что помогаешь мне со сбором трав, – наконец отозвался травник. – И вот, возьми.

Он подошел и сунул мне в руку горшок с бурой мазью.

– Помнишь, как пользовать?

– Да… Благодарю.

Я побежала со двора на улицу, но Альдан окликнул:

– Лесёна, погоди… – Он замялся. – Как тебе спалось сегодня?

– Славно, – медленно ответила я, предчувствуя подвох. – Если хочешь поменяться со мной местами, то придется тебя опечалить.

– Печка твоя. Я о другом, – произнес Дан. – Ты беспокойно спишь.

Краснота все-таки залила мое лицо.

Так вот оно что! Смотрел, значит, с лекарским интересом? Опасался, что еще одну хворую поселили?!

– Дам тебе на ночь отвар, – сказал травник. – Посмотрим, что получится.

– Не надо мне ничего! – зарычала я, едва не выронив горшок, и, круто развернувшись, дернула калитку на себя так, что та чуть не слетела с петель.

– Я спать нормально не могу!

– Так ты о себе печешься?

– Кто бы говорил, – прилетело вслед.

«И угораздило же нас забраться к тебе на мельницу», – с гневом подумала я и прижала к груди горшочек.

Линдозеро сегодня походило на обычный город, но лишь издали. Стоило приблизиться, как дети обрывали игры, а горожане отводили взгляды.

Поэтому я удивилась, когда за спиной раздались чьи-то шаги.

– Ты чего за мной идешь?

– Мне в ту же сторону.