Светлые века. Путешествие в мир средневековой науки

«Монастырский покой им наскучил, и они испросили разрешения аббата… заняться ратным делом и взять в руки оружие. Я не стану обходить молчанием их имена. Из нашего монастыря в поход пошел Джон из Бокдена; из Тайнмутской обители – Джон Вествик; из обители Уаймондхэм – Уильям Йорк; из обители Бинхем – Роджер Бовер и Джон Белл; из обители Хатфилд – сам приор Уильям Эверсдон… и Уильям Шеппи».

На полях манускрипта другой монах приписал к этому позорному списку еще одно имя: Роджер Рус[380].

Официально Крестовый поход был объявлен в Вестминстере 17 апреля 1383 года. Епископ водрузил в церкви знамя с крестом. (В заявлении, пролившем свет на его националистические приоритеты, Деспенсер заверил парламентариев, заседавших в Вестминстерском дворце поблизости, что, даже если приверженцы Климента перейдут на сторону «истинного папы», он продолжит войну, отстаивая интересы короля.) Сопровождаемый толпой народа, Деспенсер прошествовал по берегу Темзы до расположенного в двух милях кафедрального собора Святого Павла, где отслужил мессу. Оттуда он выступил к южному побережью, к назначенному месту сбора армии. В ожидании подхода войск епископ воспользовался гостеприимством аббатства Святого Августина в Кентербери и жил в одном из принадлежавших аббатству поместий, граничившем с Дильским портом[381].

Джона Вествика и его братьев по оружию ожидало нелегкое путешествие. Джон прекрасно знал, каким бурным может быть Северное море (не говоря уже обо всех тяготах войны), и едва ли недооценивал опасности пути. Поневоле подумаешь, что он стремился любой ценой покинуть Тайнмут. Но мы не должны поддаваться соблазну столь простых объяснений. Во-первых, это не дает ответа на вопрос, зачем участвовать в походе приору небольшой монашеской общины в Хатфилд Певерел, чья должность уже обеспечивала ему сравнительную свободу. Или почему Джон из Бокдена, уважаемый человек, чей талант каменщика высоко ценили в Сент-Олбансе, захотел оставить безопасное аббатство[382]. Мы можем только гадать, что подтолкнуло Джона к принятию обета: религиозное рвение, национальная гордость или жажда приключений. Все, что нам остается, – это погрузиться вместе с ним на корабль и отплыть в Кале.

Такие путешествия по суше и морю совершались тысячелетиями. Они требовали минимальных навигационных средств и умений. Но развитие науки могло сделать поездки безопаснее, торговлю – выгоднее, а военные вторжения – успешнее. В Средние века активно развивались картография и навигация, появилось представление об океанических явлениях приливов и течений. Все эти новшества сыграют свою роль в путешествии Джона.

На первый взгляд средневековые карты кажутся чудовищно неточными. Береговые линии имеют мало общего с реальностью, наполнение карт неочевидно. Но если говорить о «точности», такой подход, мягко говоря, необъективен. Карта отвечает на вопросы в рамках выстроенной системы приоритетов. Что важнее – полнота или понятность? Если вы беретесь за невыполнимую задачу отобразить трехмерную Землю на двумерной поверхности, что будет для вас важнее: длина, площадь или направление? Подробности нужны не всегда: вряд ли вам понравился бы атлас автомобильных дорог, напичканный топологическими деталями, обычными для карт туристических. Иногда это только мешает: пассажиры подземки привыкли пользоваться картами метро, на которых очертания города искажены до неузнаваемости в угоду простоте и понятности. Средневековые карты значительно различаются по масштабу и задачам, точности и подробности в силу различного их назначения и различных художественных талантов исполнителей. На одном конце этого широкого диапазона находятся лаконичные изображения, которые часто встречаются в учебниках вроде «Трактата о сфере» Сакробоско: на них линии восток – запад делят землю на климатические зоны. На другом конце – громоздкие, подробнейшие наглядные пособия вроде «Mappamundi» (карты мира), которая хранится в Херефордском соборе на западе Англии.