Светлый путь в никуда

На первой – все та же женщина в маске из выдолбленной свиной головы, но на этот раз одетая во что-то наподобие античной хламиды. Бьет в барабан на фоне окна. Снято где-то в помещении. Кадр смутный, но можно заметить, что в помещении много людей. На следующей фотографии – странности: темноволосая женщина лежит ничком на каменном полу в каком-то заброшенном доме, раскинув руки крестом. На переднем плане возле ее головы череп и кинжал. А на заднем плане у стены, повернувшись к лежащей спиной, две женщины и двое мужчин. Они в обычной одежде, кто в джинсах, кто в куртке. А лежащая ничком – абсолютно голая. На третьей фотографии вид какого-то парка с античными статуями – то ли Петергоф, то ли Царское Село. На скамейке – все та же темноволосая женщина в брючном костюме. Курит. Глаза черные, густо накрашенные, взгляд пронзительный, как у гипнотизера.

Следом шла подробная справка: «Ангелина Мокшина. Из семьи дипломатов. Отец занимал руководящие посты в МИД в отделе внешнеэкономических связей. Умер в 1991 году. Мать инвалид. Ангелина с родителями долгое время проживала за границей в Швейцарии, Франции и Люксембурге. Окончила институт иностранных языков, работала в редакции издательства Внешторга. Два года назад основала так называемый Орден Изумруда и Трех, зарегистрированный как ООО – коммерческая организация с ограниченной ответственностью – и как оккультное образование, занимающееся устройством встреч адептов Ордена с последователями и клиентами, сбором пожертвований и взносов за экстрасенсорику и оказание различных услуг в сфере оккультизма и магии».

– Ну и тарабарщина, – вздохнул Гущин. – Коммерция пополам с колдовством. Их тогда, в девяностые, немало развелось, как, впрочем, и сейчас.

Начальник ОУР Истры Шерстобитов собрал подробный список выступлений Ангелины Мокшиной перед ее клиентурой за два года – в основном дома культуры, где проводились вечера Ордена Изумруда и Трех и продавались билеты.

«Сестра Горгона – она выбрала себе это имя сама. Остальным она присваивала имена уже по собственной воле, исходя из сведений, полученных о ритуалах Викки и языческих верований».

«В ближайший круг сестры Горгоны Ангелины Мокшиной входили сестра Пандора и сестра Изида. Они близкие подруги и единомышленницы».

«Сестра Пандора – Виктория Первомайская-Кулакова, дочь детской писательницы Клавдии Первомайской и однокурсница Ангелины по институту. Они также давние соседи по Внуково – семья Ангелины владеет дачей в поселке Внешторга, расположенном недалеко от поселков «Московский писатель» и «Светлый путь».

Катя читала сведения о Виктории, которые она уже слышала от Эсфири Кленовой. Начальник истринского розыска тогда проделал большую работу.

Последними шли сведения о третьей подруге, сестре Изиде – Лидии Гобзевой. Она познакомилась с Ангелиной и Викторией позже, была выпускницей Плехановского института, вела в Ордене Изумруда и Трех всю бухгалтерскую работу, подсчитывая суммы от продаж билетов на встречах с публикой, жаждущей оккультных чудес, и пожертвований от тех, кто за плату желал получить «талисман на удачу, богатство и денежное изобилие, талисман на вечную любовь, приворот любимого, поражение соперницы-соперника, талисман на здоровье и избавление от недугов, заговор Белой и Черной Викки» и прочие дела.

В особой справке-пояснительной начальник розыска Шерстобитов отмечал: «На первый взгляд налицо сплоченная группа обычных мошенниц, действующих на почве оккультизма и обмана. Но это не так. Что касается сестры Горгоны – Ангелины Мокшиной, то она глубоко верует в идеи, которые декларирует. По характеру решительная и целеустремленная, полностью контролирует подруг и клиентов с помощью проведения весьма необычных и драматично, театрально обставленных языческих ритуалов, в которых имеет место нанесение смертельных увечий живым животным – кроликам, поросятам. И манипуляции с тушами и отрубленными членами мертвых животных – свиней, которые покупаются на бойне и рынках».

Далее шла подшитая записка от руки: «Сведения, полученные от Z, нуждаются в тщательной проверке».

А следом еще одна: «Информация Z крайне противоречива».

И еще одна записка: «Сведения Z вступают в противоречие с прежней информацией и общей картиной, подтвержденной фактами».

– Здесь был информатор, – сказал Гущин, постучав по запискам. – Агент. Только вот чудно – опер истринский его таковым не обозначает. Это вообще-то против правил.

– Может, потому, что не доверял ему? – осторожно спросила Катя.

– Ну, на информаторов всегда смотрят в окуляры, однако… что-то тут не то. Я не могу понять, но чувствую. Обычно получение негласной информации – тем более по таком делу – о детоубийстве – оформляется очень подробно. А здесь даже псевдонима нет. Одна буква. И никаких сведений о том, что, собственно, представляла эта информация. О чем она была? И почему наш истринский коллега ей не доверял?

В конце имелась копия протокола о предварительном задержании на трое суток Ангелины Мокшиной в ИВС Истринского УВД.