Светлый путь в никуда

– Там есть, конечно, камни внизу в карьере, но они круглые… ну, это же не острые скалы. И там песчаное дно, хотя много мусора, есть и железяки разные. Конечно, можно и удариться, чтобы так руку сломать во многих местах. Но все же…

Полковник Гущин забрал у него дело.

– Лейтенант, с прекращением производства пока надо подождать, – сказал он. – И все это я беру с собой в Главк. Сейчас напишу вам официальный запрос и расписку.

Лейтенант Щеглов помолчал, потом кивнул.

– Я сначала подумал, – сообщил он Кате, наблюдая за тем, как Гущин составляет документы. – Может, какие-то мародеры, ну бомжи… пока она там лежала в карьере на дне пять дней. Если, предположим, кольца у нее были на этих пальцах. На правой руке у нее кольцо было дорогое с рубином. Так вот, на правой руке пальцы не сломаны. И кольцо – его уже в прозекторской потом эксперты сняли. Я подумал, может, это бомжи труп ограбить хотели, поэтому такие повреждения странные. Но патологоанатом сказал, что это не посмертные переломы, понимаете? Он меня категорически в этом заверил. Когда все это случилось с ее рукой – с кистью, с пальцами, она еще была жива. Поэтому патологоанатом сказал – это не посмертное мародерство, а прижизненная травма, полученная в момент, когда она летела с обрыва и, видимо, ударилась обо что-то рукой.

Глава 23 Со стороны

– Они все мертвы, Федор Матвеевич. Все, кто имел отношение или соприкасался с истринским делом об убийстве детей. Возможно, и Лидия Гобзева тоже…

Катя ощущала, что в ней одновременно нарастает и великое беспокойство, и страх, и азарт, и паника. Азарт, потому что она чувствовала – эта и есть самая главная нить, и они ее отыскали в этом деле. А паника вырастала из страха, что они уже безнадежно опоздали. Кто-то шел на шаг впереди них, оставляя за собой только трупы.

Они с Гущиным возвращались из Пушкино в Москву. Катя на заднем сиденье изучала это новое дело, которое Гущин изъял под расписку у участкового Щеглова.

– Адрес Лидии Гобзевой, который начальник Истринского ОУР Шерстобитов указал в ОРД двадцать шесть лет назад, московский. Я просил своих проверить его – квартира была продана еще в девяностых. Сейчас там совершенно посторонние люди проживают, – Гущин все время прибавлял скорость, если дорога это позволяла. – Я буду ее искать через налоговую, через ИНН, хотя это очень долгий путь.

– Вам не кажется, что вам пора идти к начальнику Главка, объявить ему о новых обстоятельствах в деле Первомайских и добиться того, чтобы расследование возобновилось уже официально? – осторожно спросила Катя. – Вы фактически сейчас в одиночку все делаете.

– А себя ты не считаешь?

– Я вам только мешаю. Ну, еще под ногами путаюсь, как всегда.

Она поймала его взгляд в зеркале заднего вида. Ей вдруг снова вспомнился чертов обрыв и вся эта красота… Над вечным покоем… И он на фоне этого покоя… Нет, нет, костьми лягу, а не позволю… не позволю ничему такому случиться… И пусть бедняга Иван Титов – «маленький мальчик», погибший по их вине, с того света не требует таких жертв… таких гекатомб…

– Ты сделала самое главное – уговорила меня поехать к этому деду девяностолетнему. Сам бы я под любым предлогом отказался. А в результате… окончательно бы все потерял. А ты открыла этот путь, Катя.

Она снова вспомнила об Иване Титове. Она и тот путь открыла, а что из этого вышло?

– Так как насчет похода к начальству, Федор Матвеевич?

– Нет, пока не пойду.

Она подумала – начальник Главка ведь угрожал ему тогда на совещании. Если версия Титова окажется ложной, то спросим с вас, потому что это по вашей вине он…

Значит, масштабных следственных действий и помощи от управления ждать не стоит. Гущин рассчитывает только на себя. И на нее…

– Снимки Мокшиной – Горгоны из морга посмотри еще раз внимательно, – сказал Гущин, обгоняя фуры и прибавляя скорость.

Катя открыла фототаблицу.

Горбатая… мертвая… со сломанной шеей… А некогда красавица, интеллектуалка… Итальянская вилла «Аббатство Телема» (на том фото, где Горгона курит на скамейке, был изображен вовсе не Петергоф, а парк аббатства), колдун Алистер Кроули… ритуалы Митры со свиной тушей и кровавым дождем… растерзанные кролики… зловещее дерево на берегу… деньги, деньги, модная тусовка… Всё это адское варево, состоявшее из откровенного издевательства над здравым смыслом и легковерием богатых обывателей, принадлежавших к сливкам общества, и одновременно с этим тьма, морок суеверий… фанатизм, злость, жестокость и еще какой-то дар, как у гипнотизера в цирке, и… умение видеть в темноте, как кошка…

Вот и все, что осталось от женщины со свиной головой и барабаном. А она, Катя, так надеялась, что Горгона прольет для них свет на все эти ужасные события.