Светлый путь в никуда

Егор Рохваргер наклонился к уху своей спутницы. Что-то шепнул – возможно, шутку или непристойность, купчиха сразу зарделась, начала смеяться. Рохваргер галантно подал ей руку. Все движения его были отточены, изящны.

Вальс темный и пряный… вальс вампирский снова грянул в залах Дома Смирнова. И раз-два-три… Мрачный хор и струнные, оттеняющие сладчайшую, ядовитую, страшную мелодию скрипки…

Соло…

Маленький Мальчик из Кимр…

Мститель из прошлого…

Смокинг… стать… стиль… юность… красота… жизнь…

И все, все, все прахом – ради мести, ради темной жажды крови, разрушения и возмездия…

Егор Рохваргер оглянулся.

Взгляд его скользнул по толпе гостей и…

Катя встретилась с ним взглядом.

Он стоял далеко, но…

Она увидела, как на его лице отразилось недоумение, потом удивление, потом… еще что-то. Неуловимое. Он узнал ее! Или не ее? Кого-то другого?

– Вика?

– Что?

– Ты же мертва!

– Мне надо выпить…

– Чем отплатить мне тебе? Я всегда, всегда плачу долги… все долги…

– Адонис…

– Что?

– Ты новое его воплощение… Где я найду вепря, чтобы покарать тебя, когда ты бросишь меня…

Когда ты меня убьешь…

Егор Рохваргер отступил на шаг от своей толстой спутницы и…

Катя увидела, как он отвел руку назад.

У него там под смокингом пистолет? А в смокингах есть карманы?

И в этот миг полковник Гущин, не ожидая дальнейшего непредсказуемого развития событий, отшвырнул со своего пути официанта, потом какого-то мужика в смокинге, еще одного. Он бросился к Егору Рохваргеру. Катя и представить себе не могла, что он способен на такой бросок – как вепрь через весь зал!

Он налетел на Егора Рохваргера и сшиб, смял его всем своим весом. Опрокинул на мраморный пол, буквально расплющивая, распиная на этом полу, не давая возможности извернуться. Достать оружие и…

Истошно заорали гости. Вальс вампирский звучал как Песнь смерти. Все смешалось. Толпа отхлынула из Египетского зала, потому что официанты-оперативники кричали – все назад! Он вооружен!

Нет, не получилось тихо, компактно, как обещал Гущин начальнику охраны.

Получилось громко. Шумно.

Гущин рывком поднял Егора Рохваргера с пола и как тряпичную куклу поволок его из зала, заламывая руку назад в жестоком болевом приеме.

Что-то дикое…

Из древних времен.

Когда дрались не на жизнь, а на смерть.

Рядом с Катей истерически визжала какая-то баба в платье от «Оскар де ла Рента». У нее потекла тушь.

– Да замолчите же, – бросила ей Катя. – Все закончилось. Мы уходим. Веселитесь дальше.

Глава 31 Футляр

Из-за нового обыска приезд сотрудников Литературного музея в дом Клавдии Первомайской пришлось отложить. Эсфирь Яковлевна Кленова сама позвонила заведующей фондами и сообщила, что в доме «еще работает полиция».

После обыска, устроенного этим неистовым полковником с разбитой рожей, и сад, и дом были полны хаоса и разорения. Но Эсфирь Яковлевна взирала на все это с олимпийским спокойствием. Из кухни полицейские забрали все ножи. Эсфирь Яковлевна приказала Светлане Титовой достать из комода старинные серебряные столовые приборы – Клавдия Первомайская купила их по случаю в комиссионке в шестидесятых. «На серебре» в этом доме никогда не ели, обходились мельхиором.

Но сейчас все изменилось.

– Плюнь, – объявила Эсфирь Светлане. – Ничего не убирай, оставь. Сиди и отдыхай. Все равно все наши уборки никому не нужны. Все здесь теперь прахом.

– Надо же чем-то руки занять, Эсфирь Яковлевна, – домработница Светлана полоскала на кухне в раковине тряпку.

Эсфирь вернулась в кабинет Первомайской. Она почти все время находилась здесь, по-хозяйски воцарившись за письменным столом, разбирала дневники Клавдии.

Большая стопка потрепанных тетрадей в клеенчатых обложках громоздилась на столе рядом с бронзовым письменным прибором.

Эсфирь Яковлевна отложила одну из тетрадей – седьмую сверху.

Она подошла к окну, открыла форточку. Поставила на подоконник пепельницу и зажгла сигарету. Курила, глядя в ночь на темный, перекопанный полицейскими сад. Вспомнила, как они – эти «маленькие мальчики» в форме – шныряли тут, в доме, как шустрые головастики. Как один снял с вешалки ее черную куртку и очень внимательно ее разглядывал. Ища на ней… что? Грязь? Ржавчину?