Светлым магам вход воспрещен

– Час пролежал с идиотскими банками на спине, – проскулил он.

– И как? – с фальшивым сочувствием поцокал языком инкуб.

– А как, по-твоему?! Демоны дери эту весноватую девку! Не зря говорят, что светлый маг в замке к беде!

Да неужели? У нас – на минуточку! – считают дурной приметой встретиться с ведьмаком. Но я старательно игнорирую народную мудрость, иначе в здешней компашке придется беспрерывно плевать через левое плечо.

– Довольно, Нестор, – прозвучал спокойный хрипловатый голос Ристада. – Ты не в первый раз срываешь спину. Как дела у Элоизы?

– Малышка Элли отчаянно тужится изображать хорошую девочку, но – увы – у нашего братца на нее больше не…

– Ты сейчас пытаешься витиевато намекнуть, что я зря пригласил в замок бывшую подругу Шейнэра? – сдержанно перебил Ристад, и сразу возникло подозрение, что в прошлом мелкая ведьма натворила каких-то страшных дел, и хозяин дома ее теперь активно не жаловал.

– Признаю, что идея была паршивая. Элли его не интересует ни в каком виде. Возможно, у нее был бы шанс вернуть внимание нашего братца, но Катис приехала с дуэньей, – вымолвил Хэллрой. – «Гроза тараканов» ни на минуту не спускает с сестры глаз и не теряет бдительность. Очень сосредоточенная девица. Заметил?

– Заметил, – проскрипел Торстен-старший. По всей видимости, мне повезло войти в его личный черный список. Искренне рассчитываю к отъезду заслуженно занять почетное первое место!

В разговоре возникла странная пауза. Казалось, что мужчины замерли, пытаясь понять, а не подслушивают ли их из коридора, или вовсе незаметно переместились из кабинета… например, ко мне за спину. Невольно оглянулась через плечо, но, естественно, никого не обнаружила.

– Что-то я не понял, почему вы на меня вытаращились? – наконец недовольно проворчал Нестор, давая понять, что никто никуда не исчезал, а просто в многозначительном молчании пилил взглядом лысого мизантропа. – Что за сложные рожи?

– Возьми на себя Эркли-старшую, – потребовал Хэллрой. – У тебя получится.

Чего?!

– Ты предлагаешь мне развлекать весноватую девку? – возмутился некромант. – Брат, давай сам как-нибудь.

Нет, давайте сделаем так, чтобы меня не трогали ни мизантроп, ни блондин-соблазнитель, ни – боже упаси! – темный властелин.

– Я инкуб, – с большим удовольствием напомнил Хэллрой, словно бы до дрожи гордился демоническими талантами.

– Да вот именно! – рыкнул Нестор.

– У меня принцип не связываться с девственницами, а от нее на милю разит невинностью.

Разит?! Как от умертвия, что ли? Чем, по его мнению, пахнет девственность? Судя по всему, ландышевым благовонием Катис. Я вдруг поймала себя на том, что по-дурацки обнюхиваю рукав платья.

Решительно отказываюсь испытывать неловкость за то, что никого не касается! Не то чтобы я хранила невинность для мужа. Брак меня не привлекал ни в каком виде, даже в виде призрачной возможности в очень далеком будущем. Я всегда была загружена учебой, и времени на необременительную интрижку или хотя бы на дружбу с привилегиями не хватало. Да и этой особенной дружбы не хотелось. Все мои приятели – отличники на всю голову и со всеми вытекающими. При взгляде на них возникает единственное желание: учиться, а не заниматься приятными глупостями. Ну, не завелись в академии Эсвольд сексуально-привлекательные ботаники, а двоечники обходили меня стороной. Наверное, опасались превратиться в зубрил.

– И ты предлагаешь связаться мне? – возмутился лысый. – Почему не Рису?

– Нестор, она дитя, – несколько заискивающе принялся сватать меня Хэллрой (сводник недоделанный). – Рис для нее староват, а ты жуткий. Дети до дрожи любят страшилки.

– Дитя?! – крякнул некромант. – Она не дитя, а натуральное порождение тьмы! Нет! Тьма милосердна. Порождение света! Бессмысленного и беспощадного. Эта девка упокоила Фердинанда! Понимаете? Мы с ним пять лет… душа в душу… а она пришла и одним взмахом руки… Без предупреждения!

– Ты сказал: одним взмахом руки? – мгновенно напрягся Ристад.

– Любуетесь видом из окна? – прозвучал рядом строгий женский голос, и он явно исходил не из зеркальца.

Едва не выронив самодельный шпионский артефакт, я захлопнула крышку и обернулась. В двух шагах от меня стояла высокая худая дама в черном застегнутом до подбородка платье. Она до смешного походила на бывшую учительницу арифметики в женской гимназии Глемина. Если бы не желтые глаза с вертикальными зрачками, приняла бы их за дальних родственниц.

Похоже, меня накрыла тетка Брунгильда, решившая после одинокого завтрака прогуляться по пустынным коридорам замка.

– Направлялась в смотровую башню, но вид оказался чудесным… – не моргнув глазом, соврала я и с мечтательно-придурковатой улыбкой обернулась к окну.

Как немедленно выяснилось, эстетическое удовольствие мне доставляли хозяйственный двор с темным прислужником, сметающим с брусчатки грязный снег, и потемневшая от времени пристройка со сломанной подводой, жалко скособоченной под деревянной стеной. Так себе, мягко говоря, красота.

– Особенно прекрасны морозные узоры на стекле, – нашлась я, указав на тонкую льдистую корочку. – Любуюсь и напеваю. Под нос. Разными голосами…