Свето-Тень (СИ)

Мы вернулись на "Странник" к мелодичному, совсем не механическому голову Аны, к причудливым изгибам надвселенной, к беспросветной тягостности грядущего. И Фтэрх, и Флинер утверждали, что шансы окончания войны с Оплотом Кри после сражения в Туманности Тарантул велики, но ни один из них не раскрывал - какой ценой…

Я боялась. Боялась до потери сна и возможности связно мыслить. Я осунулась, почти перестала есть (не хотелось), и ждала катастрофы.

- Ана! - за последние дни я задергала свою кибернетическую подружку.

- Да, Ирина, - с некоторым запозданием отозвалась она. - Какой на этот раз повод для паники?

Мне некому было изливать свои страхи, и Ане пришлось стать исповедницей для съехавшей с катушек истерички.

- Когда все закончится, - (и как я могла забыть?!) - Чтоб никаких сбитых переходов!

- Ты… Откуда знаешь? - опешила машина.

- Не имеет значения, - я отмахнулась. - Самоубийство компьютера - это, конечно, отличный материал для докторской по эволюции Кибернетического Разума, но совершать ты его не будешь.

- Мне больно без него.

- Я знаю. Хотя, слыша нашу беседу, фантасты разбегались бы и бились об стены. Эпично и толпами. Я отомстила за Тиора.

- Кто? - односложно вопросила стенка.

- Мальчик одиннадцати лет от роду. Мы доставляли его с Македонии.

- Это такая шутка? - голос суше пустынного ветра.

- Увы, нет. Ребенок оказался Абсолютным Творцом, поддерживающим блоки такого уровня, что не снились ни мне, ни Флинеру.

Ана долго молчала, а я сидела с подтянутыми ногами, как свернувшийся в клубок котенок, и что тот котенок - бессильная. Мне не утешить Ану, машину, влюбившуюся в человека.

- Жалок ваш удел, люди, если ваши дети начинают убивать, едва встав из колыбели.

- Не суди, - встрепенулась я. - Выслушай. Он обрел Силу много раньше, чем в него вложили императивы добра и зла. Немногие из взрослых совладали бы с такой чудовищной мощью, и с искушениями, что она несла. А научить его было некому. Я искала, Ана, очень дотошно искала упоминания об обладателях подобной Силы. В истории Империи Тод - третий. Предыдущих… обезвреживали… уничтожали, если начистоту, их же учителя совместно с Творцами тех времен, скопом.

- Еще немного, и я начну жалеть малыша. Ирина, ты просто великий оратор, такой талантище пропадает!

- Не иронизируй. Как бы то ни было, Тода больше нет. А ты мне нужна… Будешь нужна.

- С чего ты взяла?

- Знаю.

Бесконечное ожидание убило панику, на ее месте воцарилась апатия.

Последние восемь суток я бессовестно оккупировала второе кресло в рубке управления, почти изжив из нее Кетлера, нового капитана "Странника". Я срослась с этим креслом, дремала в нем, в нем же пила что-то энергетическое, изредка проглатывала какую-то пищу - так же, не вставая с кресла. Одного в нем было не сделать, и пару раз за день приходилось-таки покидать свою вахту, по причине чисто человеческих нужд.

На громадном экране в режиме реального времени снова роились мотыльки. При этом мотыльки в центральной части, плотно сгрудившиеся вокруг затемненного шара, были подсвечены красным, а внешняя сфера с раскинутыми в стороны рукавами-протуберанцами - зеленым.

Алое - криоги, зелень - люди. Сам принцип подсветки бы обусловлен различиями в конструкциях кораблей, но подробнее - к Ане или механикам.

Криоги оставили все, чтобы оборонить свой главный мир. Космические верфи, планеты-сателлиты, спутники-фермы - все было брошено. Как полагало руководство Имперского флота, криоги спасали тетрархов - верхушку религиозной и государственной иерархии Оплота.

Я знала другую причину, значительно более важную. Дети. На Дите находился инкубатор, вне которого заключенные в мягкую оболочку зародыши не могли развиться. Тетрархи умерли бы за своих детей, и не имело значения, от их ли слияний те происходили.

Я знала, но продолжала молчать. Получи это знание флот - и у планеты не останется ни единого шанса уцелеть, они разрушат ее любой ценой, ведь гибель Дита - почти гарантия, что через сотню лет Оплот Кри не возродится в иной отдаленной точке Вселенной.

"Стереть с лица"… Таково было желание Брендона и всего человечества. Но не мое.

"Молчащие мертвые говорят на простом языке. Разорванные в клочья поют одну и ту же песню. Мир для них - это крест на могиле. Война для них кончилась вместе с жизнью"…

У этой реплики из театральной постановки было продолжение, но оно, как и имя автора, растворилось в беспамятьи, как мрак стирает краски дня…

По бездонному ущелью неизменно течет река и тумана, каменные уступы над ним не стали надежнее, но страха низвергнуться в бездну уже не вернуть. Мне больше некуда падать…

Изменница-память насмешливо нетороплива. По крупинкам, по обрывкам воспоминаний, собираю я картину своего падения… Пока - не слишком-то успешно.

Хозяина здешний владений я видела только раз, когда очнулась. После чего? Знать бы самой… Он охнул, проделал странный пасс сведенными кистями рук и… испарился.

С тех пор я в гордом одиночестве слоняюсь от подножий скал к ущелью. И обратно. Иногда идет дождь. И, по-прежнему, тоскливо и натужно завывает ветер.