Светоч русской земли (СИ)

Школа Сергия, ставшая основой создания духовной культуры Московской Руси, зиждилась, во-первых, на самодисциплине, выработке способности сосредоточивать на одном направлении все свои духовные силы. Собранную воедино энергию Сергий не ограничивал предписаниями, дозволяя таланту развиваться. Во-вторых, на неотрывности духовного труда от физического. Сергий понимал жизнь, плетя лапти, таская воду, плотничая и работая на огороде. В-третьих, на аскетизе, который должен сопровождать труд всегда и повсюду. Всякий труд требует аскетизма, отречения от себя. Творец излучает из Себя, отдаёт. Почему и люди, пекущиеся о собине, не могут ничего создать. Этот выбор - неизбежен, отступление от этого принципа снижает горение, переводя внимание и силы таланта из области отдачи в область потребления. И счастливы - те, кто пошёл по этому пути, не отклоняясь от избранной стези ни на шаг.

А сколько ярких поначалу талантов погибло, возжаждав утех земного бытия и обменяв первородство на чечевичную похлёбку!

Сергий был из тех, кто, выбирая между Вечностью и временностью бытия, избрал Вечность.

Глава 24

На двор монастыря, уставленный круглыми поленницами дров, падал пушистый снег. Земля подмёрзла, и снег уже не растает.

Ели стояли в серебре, ждали зимы. Дали - сиренево-серы, и дымы деревень почти не дрожали в воздухе. Угасло золото берёз, и багровая одежда осин, облетев, померкла. Чуть краснел тальник, внизу опушивший замёрзшую речку, куда когда-то Сергий, ещё до изведения источника, спускался с водоносами. Нынче ему исполнилось пятьдесят шесть лет. Он и сейчас мог бы, кажется, ежедневно проделывать этот путь. Только на всю братию воды ему уже не наносить. Умножилась братия! И уже нет возмущения общежительным уставом. Кто покинул обитель, кто притерпелся, кто сердцем принял новый навычай, уравнивающий всех и объединяющий иноков в одно целое, называемое монастырём или обителью, где каждый делает своё делание и все молятся, выстаивая долгие, по полному уставу, службы, а после прилагают труды к общим монастырским работам. Втянулись. Поняли, что можно и должно только так! И Сергий всё реже строжит братию за неделание и леность. В обители пишут иконы, переписывают книги, лечат. Окрестные мужики тоже поверили в монастырь. Со всякой труднотой - к старцам, а то и к игумену. Сергия в округе считают святым.

Он прошёл двором. Ещё раз, уже со ступеней, осмотрел запорошенную снежной пеленой даль, ощущая тот Покой и Ясноту души, Которые являются лучшей наградой иноку за достойно прожитые годы.

Гонцу, что спешит по дороге, погоняя коня, придётся ещё долго ждать, пока Сергий отслужит литургию и причастит братию. Строгость в церковном уставе - первая добродетель, которую он когда-то положил соблюдать в своём сердце.

Сегодня его не посещают озарения, не ходит Огонь по алтарю и причастной чаше, но служится ясно и светло, и он - ясен в себе, спокоен, исполнивший долг сего дня как должно. И кусочек просфоры, который он, намочив в вине, кладёт в рот, тоже необычайно сладок сегодня.

Окончив службу и отпустив братию, наказав иным, что следует ныне сделать, он, наконец, принял гонца. За трапезой выслушал послание митрополита. Взглянул в лицо посланца. И только отпустив гонца, задумался, суровея лицом.

Брат Стефан вошёл в келью, высокий, седой. Оба довольны литургией и сейчас сели рядом, и Сергию - хорошо, ибо он чувствует, что в сердце Стефана уже нет прежней гордыни, и понемногу воцаряется Покой. Гордыню сердца победить труднее всего! И иногда надо положить всю жизнь, чтобы и тут одолеть лукавого.

- Владыка вызывает к себе! - сказал Сергий, и Стефан склонил голову, догадываясь о замыслах Алексия, скосил глаз на брата, и Сергий, отрицая, покачал головой.

- Пойду в ночь! - сказал он, и Стефан снова склонил голову: "Никого не возьмёшь?"

Сергий, поведя головой, ответил: "Нет!"

Братья молчали, и Стефан, наконец, встал и поклонился брату. И Сергий ему ответил поклоном, присовокупляя:

- Скоро вернусь!

А снег идёт, и Сергий стал перед огнём смазывать охотничьи лыжи медвежьим салом.

Глава 25