Светочи Конфедерации (СИ)

— Да, Аркадиан. Так и было. Лежал там сутками, чувствовал себя волком в капкане и думал: вот и все. Последние часы остались. И ведь столько еще хотел сделать. Столько не успел. А еще вдруг мысль накрыла: а может, меня и не ищет никто? Жены нет, детей нет. Родственники давно забыли о моем существовании. Кому обо мне беспокоиться? Кому меня искать?

— Почувствовали себя одиноким? Показалось, что не нужны никому?

— Да… и сейчас понимаю: не нужен. Никому лично. Стране — да. Начальству — да. Но у них, сами знаете, незаменимых нет. А вот так, чтобы ждал меня кто-то, любил, заботился — этого нет…

— А когда в реанимации лежали — тоже такое чувство было?

— Тогда… тогда еще страшнее было. Потому что умер — так не знаешь, плачет кто-то на твоей могилке или нет. А вот когда сказали, что ногу отрежут… Представил себя на костылях… одного… в пустой квартире… понял вдруг, что идиот. Что давно надо было жениться, детей нарожать.

— А почему Вы именно на Лайону внимание обратили? Там же, наверное, и другие женщины были? Медсестры, например?

— Да потому, что она там одна нормальная оказалась!

— Что значит — нормальная?

— А то и значит, что улыбнуться могла. Пошутить. Не забывала, что человек перед ней лежит, а не поломанная машина. С уважением смотрела. И с пониманием.

— Получается, понравилась Вам ее человечность, доброе отношение. Показалось, что вот на такой и надо жениться. Не бросит, не предаст, даже если без ноги останешься.

— Да… на такой и надо. Что?! — Рид вдруг вскочил, ударился коленом о стоящий напротив стол, сел обратно. — Что Вы такое говорите?!

Аркадиан молчал. Не мешал. Не возражал. А Рид продолжал кипеть:

— Это получается, что я так в Лайону вцепился, потому что одиночества испугался? Принялся за ней от страхов своих прятаться?!

— Это со многими случается, Рид. Это естественная попытка Вашей психики защититься от травмы. От боли. От страха смерти, — заговорил наконец старик. — Только вот к любви это мало отношения имеет.

— Подождите, Аркадиан. Помолчите. Дайте подумать.

Старик снова умолк. Рид тоже перестал кричать. Только сидел, обхватив голову обеими руками, ерошил короткий ежик волос на голове. Сопел. Вздыхал. Хмыкал. Потом повернул лицо к собеседнику, спросил:

— Это все, Аркадиан? Сеанс окончен?

— Если Вы готовы, Рид, я бы хотел Вам помочь на энергетическом уровне связь эту отпустить. Чтобы она Вас не мучила, не дергала изнутри.

— Что ж, давайте, Мастер. Рубить хвост — так весь сразу. Не по частям.

— Хорошо, Кристиан. Только Вы соберитесь, успокойтесь. Такая работа внимания требует, сосредоточенности. Вы же знаете.

— Уффф… Сейчас. — Полминуты молчания, и Рид заговорил снова: — Готов.

— Вот и замечательно. А теперь представьте, что Ваши отношения с Лайоной — это такая энергетическая связка в пространстве. Постарайтесь посмотреть, где она? Как выглядит?

Еще через двадцать минут полковник Кристиан Рид вышел из гостиной президентского люкса. Взъерошенный. Встопорщенный. В растрепанных чувствах. И свободный. Он сумел отпустить Лайону. И шел на обед с чувством, что с его плеч свалилась еще одна мраморная колонна. А следом за ним шагал неторопливый Аркадиан. С поистине буддийским спокойствием на лице и хитрым, довольным блеском в глазах.

***

Для учеников стало неожиданностью, когда на сцену конференц-зала вместо Картаделя Валлиана поднялся Картадель Клиффорд. Пока слушатели собирались и рассаживались, Лайона успела рассмотреть нового Светоча более внимательно, чем раньше. В свои семьдесят два года — менее четверти обычного срока жизни для Светочей — он выглядел довольно молодым, подтянутым и очень представительным мужчиной.

Темно-русые густые волосы, подстриженные не слишком коротко, доставали до воротничка рубашки и создавали вокруг головы пышную гриву, похожую на львиную. Чуть более темные брови, слегка изогнутые и тоже очень густые, красиво оттеняли глаза, имевшие цвет темного янтаря. Тонкий хищный нос, вертикальные складки на щеках, прямоугольный подбородок — все говорило о твердости характера.

При росте около ста восьмидесяти сантиметров Картадель Клиффорд имел телосложение, которое могло показаться хрупким: тонкие запястья, тонкие пальцы, не слишком широкая грудная клетка производили обманчивое впечатление небольшой физической силы.

В одежде Картадель Клиффорд предпочитал классический стиль: светлая рубашка с воротником-стойкой и манжетами на запонках была заправлена в чуть более темные, идеально отглаженные брюки со стрелкой, из-под которых выглядывали носки модных мужских туфель. Если к мужчине приложимо определение «изящный», то Светлейший Клиффорд был воплощением изящества.

Дождавшись, когда все рассядутся, Картадель Клиффорд пару раз хлопнул в ладони, требуя внимания. Все воззрились на него с немым вопросом в глазах, а он поспешил объяснить происходящее: