Священная Римская империя германской нации: от Оттона Великого до Карла V

Фридрих решился повести людей в поход. Само по себе такое решение не имело ничего необычного. Когда-то Конрад III тоже решался на этот шаг, как и Ричард Львиное Сердце, и Филипп-Август. Но Фридрих сделал из него нечто величественное, и судьба постаралась превратить его в первый этап апофеоза. В марте 1188 г. в Майнце был созван собор, и было признано, что сам Христос присутствует на нем. Фридрих же был его наместником, готовым исполнять приказания своего господина. Эффект от этого воззвания был как раз такой, как и ожидал Фридрих. Пятнадцать тысяч рыцарей и тьма бедняков без оружия вызвались на этот поход, когда суверен вдруг превратился в светлую мессианическую личность. Император не потерял головы: он знал, что не может оставить отечество, не приведя в порядок свои дела. Он решил проблемы с регентством, каждому из сыновей дал четкое задание. Был обнародован новый мирный указ. Климент III согласился взять на себя неразрешенные вопросы и пообещал короновать Генриха императором. Армия двинулась в путь 11 мая 1189 г. Нужно было напустить страх на базилевса Исаака Ангела, который приписывал Фридриху планы земельных завоеваний, в то время как тот думал только об Иерусалиме; жесткие переговоры переубедили Исаака, и он позволил участникам крестового похода перейти через пролив у Галлиполи. Победа под Иконией стерла воспоминания о поражении Конрада III в Дорилее. В Киликийском царстве крестоносцев встретили благожелательно. До Святой земли оставалось совсем немного. Глупая случайность навсегда лишила Барбароссу шанса освободить Иерусалим. Когда он захотел перейти вброд Селеф, его конь споткнулся; императора снес поток воды, и он пошел к дну. Когда его вытащили из воды, он был бездыханным. Это событие произошло 10 июня 1190 г. Крестовый поход провалился. Под стенами Акры то, что осталось от немцев, играло только второстепенную роль. Один лишь Ричард Львиное Сердце был противником под стать Саладину. Но даже если бы он был там, Барбаросса все равно не смог бы повернуть ход событий. Он возвратился бы домой, как и Конрад, так и не освободив Христовы владения. Его случайная смерть, которая не дала ему даже добраться до поля битвы, принесла ему славу мученика и воссияла, подобно нимбу. Странная деталь: нет достоверных сведений, что его похоронили в Тире, как некоторые полагали; и эта неопределенность добавляет его личности некую тайну, что впоследствии способствовало возникновению легенд.

Когда Фридрих, повергнутый потоком Селефа, умер, в каком состоянии пребывала империя? Что ему удалось из нее сделать? Была ли у него программа, когда он надевал венец? Маловероятно, он не был мыслителем, но был человеком действия. Хотя он мог иметь некоторые представления о том, какой должна быть империя. Его дядя, Оттон Фрейзингенский, обрисовал ее черты твердой рукой в своей Истории двух градов. Для этого образованного монаха империя была наследием королевской власти, которая от Вавилона Дорина передавалась от нации к нации и из которой Константин сделал civitas una, этот христианский мир, чьим предводителем были два государя, император и папа. За римлянами следовали франки, после них пришли германцы. Передача власти от одного народа к другому гарантировала преемственность этого инструмента, необходимого для спасения, в котором духовное и светское сосуществовали, и непрерывность бытия единого града христиан. Оттон даже взялся было писать, слегка преждевременно, «деяния» Фридриха, избранного Провидением, чтобы преодолеть разрыв, вызванный спором об инвеституре. Все происходило так, будто Барбаросса действительно хотел выполнить эту миссию. То, что он считал себя наследником Карла Великого, он доказал в 1165 г., когда сам вызвался «воздвигнуть мощи», но он также и не пренебрегал тем, что он считал возможным взять от римского права. Болонские юристы сообщили ему, что он находился у истоков законности и сам являлся источником законов. Он признавал, что необходимы два меча, и у него был только один, но он держал его крепко, так как получил его от Бога; по его мнению, избрание было процедурой, которую Всемогущий выбрал, чтобы назначать своего наместника на светскую власть. Даже специалист канонического права Александр, имевший твердую закалку, в конце концов провозгласил, что две власти должны сотрудничать.