Священная тайна Церкви

В нашем распоряжении нет документальных свидетельств о пребывании Булатовича на фронте. Зато сохранились воспоминания бывшего протопресвитера армии и флота Георгия Шавельского о том, как на представление Булатовича к ордену св. Владимира 3–й степени с мечами реагировали члены Святейшего Синода. Во время одного из заседаний Синода, на котором, в числе прочих, присутствовали митрополит Киевский Владимир (Богоявленский), сохранивший за собой после перевода из Санкт–Петербурга в Киев звание первенствующего члена Синода, митрополит Московский Макарий, протопресвитер Шавельский и обер–прокурор Волжин, был сделан доклад о награждении иеросхимонаха Антония (Булатовича) орденом. Когда митрополит Владимир услышал имя Булатовича, он с негодованием обратился к Шавельскому:

— Как Антония Булатовича? Это вы приняли его в армию?

— Я Булатовича не принимал, — ответил Шавельский. — Он прибыл на фронт с одной из земских организаций, назначенный каким-то епархиальным начальством.

— Кто же мог его назначить? — спросил митрополит Владимир.

— Он назначен московским митрополитом, — ответил обер–прокурор Синода Волжин.

— Московским митрополитом?.. Нет, я не назначал… Я не назначал, — сказал митрополит Макарий.

Волжин приказал принести дело о Булатовиче. Когда дело принесли, обер–прокурор поднес его митрополиту Макарию:

— Видите, владыка, ваша резолюция о назначении иеромонаха Антония в земский отряд, отправляющийся на театр военных действий.

— Да, это как будто мой почерк, мой почерк, — говорил митрополит Макарий. — Не помню, однако.

— Видите ли, дело было так, — настаивал Волжин. — Митрополит Макарий не хотел назначить иеромонаха Антония, тогда организация обратилась к обер–прокурору Саблеру, и тот известил митрополита Макария вот этим письмом, — Волжин указал на пришитое к делу письмо Саблера, — что первенствующий член Синода митрополит Владимир ничего не имеет против назначения Булатовича в армию.

Тут уже самому митрополиту Владимиру пришлось удивляться  [1900].

Действительно ли митрополит Владимир забыл о своем разговоре с Саблером в сентябре 1914 года, или сделал вид, что забыл, остается только догадываться. Невозможно, во всяком случае, предположить, что такой разговор вообще не имел места: Саблер был слишком дисциплинированным церковным чиновником, чтобы позволить себе письменно дезинформировать Московского митрополита. Приведенный случай лишний раз свидетельствует о том, в какой двусмысленной ситуации по отношению к имяславцам находились члены Святейшего Синода в описываемый период.

Осенью 1916 года Булатович возвращается в Петроград. Причиной возвращения послужило серьезное ухудшение здоровья, сделавшее Бу–латовича практически небоеспособным. В ноябре 1916 года он пишет начальнику 16–го санитарного отряда:«Не могу не скрыть от Вас, что здоровье мое после перенесенного в Карпатах возвратного тифа совершенно расстроилось, не говоря уже о глазах, но и деятельность сердца ослабела, и ревматизм лишает возможности переносить так холод и сырость, как в былое время» [1901]. На фронт Булатович более не вернется.

Говоря о деятельности Булатовича в этот период, мы должны указать на его письмо Государю Императору Николаю Александровичу, датированное 7–м октября 1916 года. В этом письме Булатович истолковывает события, происходившие в России того времени, как грозные знамения Божьего наказания за»похуление державного и зиждительного Имени Господня»:

Поражение третьей армии, — пишет он, — совпало с тем моментом, когда Вы изволили удостоить особо милостивой грамотой архиепископа Антония Харьковского, и затем, дивное дело, противник остановился тогда, когда взял Почаевскую Лавру, ту самую Лавру, из которой раздались первые хулы архиепископа Антония Харьковского на Имя Господне, ибо там впервые были напечатаны в журнале»Русский инок»мерзкие о Имени Господнем слова<…>Припомните еще гибель лодки Донца: она первая погибла в Одесском рейде, потопленная турецким миноносцем, не успев сделать и выстрела!<…>Нынешние люди не верят в эти знамения, но Ваша жизнь так полна этими чудесными предзнаменованиями, что Вы, Державный Государь, не можете не верить им<…>Промысел Божий ждет того, чтобы предать Вам Царьград, но удовлетворите же правосудие Божие и восстановите же поруганную честь Имени Господня![1902]