Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

Прячу машину в переулок и быстро ссыпаюсь в подземный переход под улицей Артема. В нем многолюдно — горожане прячутся, копят решимость, чтобы выскочить на улицу и побежать по своим делам. Бабушка Люда пытается вынуть битые стекла из своего киоска — осколки все-таки залетели в подземный переход. Говорит мне с таким донецким мужеством и остатками иронии: «У нас здесь никто, кроме двери, не пострадал».

Поднимаюсь наверх. Осколки изуродовали ресторан знаменитого и, пожалуй, лучшего отеля в Донецке. Здесь всегда останавливались делегации и журналисты — и наши, и западные. Как уже поспешили написать украинские «доброжелатели» — «попали по месту, где базируются путинские пропагандисты».

На тротуаре в луже крови лежит девушка. В очень простеньком ситцевом платье — краешек подола торчит из-под тяжелой, плюшевой ресторанной портьеры, обшитой по краям золотом. Рядом — раздавленная взрывом пыльная сумочка, валяется аккумулятор телефона — скорее всего, во время прилета девушка держала мобильник в руке.

Пахнет пролитой кровью, у нее железистый запах. Немного пахнет взрывчаткой — запах у нее незнакомый, заморский. И пылью, в которую превратилась штукатурка.

Потерянный официант бродит по ресторану, хрустя битой посудой. Говорит мне, что «было очень громко», и советует:

— Вы отойдите дальше от фасада, там сверху куски стены и стекла падают…

«СТРАХА НЕТ!»

Иду к театру, до него от отеля рукой подать. Иду по сгусткам крови и валяющимся красным гвоздикам — их роняли разбегающиеся люди. Думаю, что алые гвоздики символизируют кровь, но не могу припомнить, чтобы эта кровь лилась на похоронах — не принято так у людей. Чудовища из украинских войск в очередной раз нас удивили: вместе с цветами на тротуарной плитке лежат упаковки от индивидуальных перевязочных пакетов — раненым оказывали помощь на бегу. Танк Т-34 на постаменте целит пушкой в небо, примерно в ту сторону, откуда прилетели снаряды, — из окрестностей Авдеевки, которую в последние дни ломает наша армия. И нет сомнений, что сломает. ТАМ это понимают. То, что они сделали сегодня, в республике очень хорошо запомнят и спросят.

Перед театром стоит армейский грузовик, гроб с Корсой, как положено, должны были везти на орудийном лафете. Все прощающиеся укрылись в театральном подвале. Центр города пуст, ждут повторного обстрела.

И он начался буквально через десяток минут после того, как я уехал, — на улице Гурова тяжело ранило осколками мужчину. Это украинские артиллеристы сменили позиции, но цель осталась прежней — Донецк. Город, где даже не нужно выходить из дома, чтобы попасть под обстрел.

В этот раз Украина забрала жизни пятерых горожан, среди которых один ребенок. Еще как минимум пятерых искалечила. Но чувствуется подсознательно, что эти 8 лет ада подходят к концу. Можно даже не спрашивать об этом горожан, по их лицам видно. «Страха нет!» — старый лозунг времен осады Славянска опять в ходу. Единственное отличие от 2014 года — в этих словах уже есть надежда.

СПРАВКА КП. Корса, Ольга Качура, родилась 12 мая 1970 года. Из семьи потомственных военных — в 12 поколениях.

До 2012 года служила в МВД Украины, с 2014-го в ополчении. Во время войны усыновила мальчика, а ее дочь служила в реактивном дивизионе вместе с матерью. Корса командовала этим дивизионом, базировавшимся в Горловке.

О гибели Корсы стало известно 3 августа 2022 года. Когда она возвращалась с боевых позиций в тыл, ее машину обстреляли. Говорят, за ней персонально охотились украинские диверсанты. 4 августа указом Президента РФ Ольге Качуре присвоено звание Героя России (посмертно).

С этого дня украинская артиллерия стала целенаправленно выбивать донецкие гостиницы и мотели. Впрочем, в «Донбасс-Паласе» до сих пор живут отдельные смелые люди. Стоимость номера 7 тысяч рублей в сутки, вода один час в день. Артобстрел в услуги не входит.

8 августа 2022 года С ВЕРТОЛЕТЧИКАМИ НА ШТУРМОВКЕ ПРИШИБА