Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

— Хорошая. Живучая. Доработали в последние годы — все автоматизировано, это летающий компьютер! Выполняет задачи, на которые никакая машина больше не способна. Сидишь в бронекапсуле. Есть система катапультирования, как из самолета.

Наш «стреляющий Ми-8» бьет с кабрирование по укрепрайону у села Пришиб в Харьковской области

— А винты?

— Винты отстреливаются. Видишь вон белые метки, это пиропатроны.

— Спокойнее летать с такой системой?

— Конечно! Но мы же люди русские, нам жизни не жалко, мы за машину боремся до последнего, поэтому бывают… неприятные казусы. Иногда очень неприятные.

Прошел час, начался второй, Игорь не возвращался, и что-то неприятное стало шевелиться под ребрами. Вот это ощущение, которое пытались передать в наших классических фильмах о летчиках, — страх аэродромного ожидания. Я начал маяться, не находить себе места и гнать прочь плохие мысли — чтобы они не материализовались. А потом была вспышка радости, когда, цепляя верхушки деревьев, из-за лесопосадки вынырнула «восьмерка» и с такой лихой мягкостью села на свою площадку.

ПО ПРАВДЕ И СОВЕСТИ

Мне показалось, что Игорь не очень хотел давать интервью. Я его успокоил:

— Слушай, я же не собираюсь выпытывать у тебя военные тайны или какой-то компромат! Я же не с телеканала «Дождь» (признан в РФ иноагентом. — Авт.)!

Игорь заразительно засмеялся:

— Отлично пошутил!

Лед недоверия лопнул окончательно. Поговорили о доме. Игорь на передовой с первых дней.

— Первый вылет 24 февраля в 5.30 утра, «ударники» уничтожали опорные пункты противника на границе.

— Я третьего февраля заехал…

Мой собеседник заметил:

— Ну, военкоры тоже РЖД.

— ?

— «Редко живут дома».

Опять посмеялись, пообещал вставить в репортаж эту аббревиатуру. Спросил дежурное:

— Конечно же, ты хотел стать летчиком с детства, как и все?

Игорь не согласился:

— Как ни странно, летчиком я быть не собирался. Даже не думал. Все спонтанно произошло. Брат у меня оканчивал авиационное училище, а я учился в техникуме. Брат мне просто сказал: «А давай, ты тоже в летное пойдешь? Летать будешь!» И я как-то проникся: «Летать!» Заманило меня в небо. Теперь не понимаю, как без этого быть.

— Противник остался в воздухе, сталкивались?

— Нет. Вражескую авиацию не видел. Я считаю, что раз нет ави ационных ударов по нашим позициям, то причина может быть только одна — нечем. Были бы средства, противник бы их использовал, кто-то в том сомневается? Авиация у них отсутствует, это результат работы нашей армии. Правда, проходила информация, что они красят авиационную технику в наши цвета, звезды рисуют. Не ручаюсь за ее достоверность.

— За эти месяцы боев было что-то, что тебя поразило прямо в сердце?

Игорь несколько секунд обдумывает ответ:

— Бабушка, старенькая бабушка в деревне у границы. У нее висит красный флаг на избе, а когда мы пролетаем, она выходит на крылечко, кланяется нам и крестит нас. И мы летим дальше и понимаем, уверенно понимаем — все делаем правильно, все по совести и по правде.

История с бабушкой получила неожиданное продолжение — ее даже показали по всем российским телеканалам. В конце разговора я спросил Игоря: «А можно к этой бабушке прилететь, ее навестить? Там есть где посадить вертолет?» Игорь обрадовался: «Конечно! У нее за домом огромное поле! Мы прямо завтра ее и навестим».

9 августа 2022 года ПЛЕННЫЕ «АЗОВЦЫ»: РЕЛОКАЦИЯ ПРЯМО НА НЕБО

В колонию в Донбассе привезли толпу иностранных журналистов — осмотреть место преступления украинских военных, ударивших ракетами по бараку с пленными, и поговорить с выжившими «азовцами».

Визит в Донецк группы иностранных репортеров был короток, как выстрел, — утром приземлились в Ростове, к вечеру вернулись в Россию. Ночевать иностранцам в ДНР теперь негде, самый шикарный и считавшийся безопасным отель «Донбасс-Палас» после обстрела на прошлой неделе опустел. Журналисты выехали в другие отели, и места в городских гостиницах закончились. Поэтому с границы делегация отправилась прямо в исправительную колонию № 120. Привез репортеров Леонид Слуцкий, глава Комитета Госдумы по международным делам. Все иностранцы — из Германии, Италии, Франции, Сербии, Никарагуа, Сирии и даже Северной Кореи, — по своим взглядам делились на две примерно равные части. Одни были на стороне Донбасса и России всегда, другие пожелали увидеть все своими глазами и составить свое мнение. Потому что, по мнению коллективного Запада, барак с «азовцами» мы взорвали сами. Впрочем, рассказы выживших пленных опровергли этот бред.

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ ГОТОВИЛИ В МАЕ