Позабавил рассказ Артема Аристархова из Запорожья о том, что он пришел в «Азов» постигать военную науку и никакой фашистской идеологии не разделяет. При этом руки этого пленного были до локтей забиты «Черными солнцами» (символ оккультного общества «Аненербе» в Третьем рейхе), какими-то эсэсовскими черепами и прочим добром. Судя по всему, пленные решили, что могут нести иностранным журналистам любую дичь и им будут верить. На вопрос итальянской журналистки о притеснениях русских, пленные стали рассказывать, что «в Украине свобода языка». Ну тут уже спецкор КП не выдержал:
— Что вы тут рассказываете про «свободу языка»? На Украине начали вытравливать русский язык с 2014 года, сначала убрали из публичного пространства, потом законодательно запретили преподавать в школах. При этом вы все русскоязычные, говорите на русском. Вас никак это не коробило, не задевало?
В ответ — молчание.
Немецкий журналист Томас Репер из «Антишпигеля» — единственный, кто добился от пленных важного факта. Они подтвердили, все четверо, что взрыв был снаружи барака, не внутри. Версию, что барак с пленными подорвали изнутри, сейчас «качает» западная пресса, пытаясь хоть как-то обелить Зеленского и американцев, которые контролируют и согласовывают каждый выстрел из своих «хаймерсов». У украинских военных даже доступа к выбору целей для «хаймерсов» просто нет. Пленные продолжают надеяться на обмен и очень боятся говорить правду. В целом, как это ни печально, зверская акция устрашения своих же военнопленных, похоже, Киеву удалась.
ВСУ ОТРАВИЛИ ДОНЕЦК АММИАКОМ
Я слышал эти прилеты, живу рядом. Потом увидел зарево в районе Макеевки, и следом почувствовал незабываемый запах нашатырного спирта. В Донецке сейчас полное безветрие, и есть ощущение, что ВСУ специально выбирали погоду для этой атаки. Время для этого было — с 14-го года бандеровцы обещали расстрелять завод и отравить город. Запах чувствуется за шесть километров от завода, судя по навигатору. МЧС предупредило горожан — закрыть окна. Легко сказать… даже ночью столбик термометра держится на +30 градусах.
Подъезды к заводу залиты водой — артиллерия заодно перебила водопровод. Сам завод сейчас полностью обесточен. На огромной парковке перед проходной в свете фар лежит погибший мужчина из ночной смены. Режет глаза и носоглотку. Подбегает какой-то мужчина в синей спецовке, сдергивает маску:
— Парни, противогазы есть? Надевайте!
Я мотаю головой и показываю платок. Рабочий советует мне намочить мою бандану водой. Я так и делаю, специально взял с собой бутылку минералки.
На складном столике женщина-технолог завода показывает пожарным в изолирующих противогазах план завода и схему цеха, куда прилетели снаряды. Кто-то из пожарных, кашляя, кричит:
— Люди, люди там есть?
Женщина отрицательно мотает головой:
— Всех, всех вывели.
Мне рассказывают, что было еще двое пострадавших, сейчас в больнице. Зарево над корпусами по-прежнему полыхает, это горит склад поддонов. Из подъезжающих машин продолжают выбираться пожарные в полном облачении и цепочками уходят за проходную. Уже известен объем утечки — около тонны аммиака. Мы легко отделались. Облако накрыло площадь около двух километров, и там действительно находиться опасно. Любопытно, что в этой двухкилометровой зоне оказалась резиденция олигарха Рината Ахметова. Впрочем, он сбежал с Донбасса еще в 14-м году. Завод тоже принадлежал олигарху, но несколько лет назад все предприятия украинских налоговых резидентов национализировали, и старейший пивзавод не стал исключением. По донбасской легенде, его построили по распоряжению Сталина. Якобы в 1951 году какой-то донецкий шахтер-стахановец пожаловался Иосифу Виссарионовичу, что есть у шахтеров такая мечта — выпить кружечку холодного пива после ударной смены в забое. Но какие повреждения получил завод, еще предстоит выяснить.
Как с горечью сказал спецкору КП один из рабочих завода:
— Воды в городе нет, теперь и пива не будет.
Мне показалось, что выброс аммиака его волновал меньше всего.
— К утру все сдует, — заметил рабочий, — а вот что у меня теперь будет с работой, пока непонятно.
ВОИНА, РОССИЙСКАЯ ТАМОЖНЯ И КОНЬ, ПРОСНУВШИЙСЯ В ОГЛОБЛЯХ
Театр начинается с вешалки, а ДНР — с таможни. Приличный журналист, заехав на местность, именно с погранпереходов начинает свой репортаж: там всегда хватает фактуры, забавных и смешных диалогов, проклятий и бессильной злобы.