Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

В штабе «Востока» мне отвели для постоя место на полу в доме, где временно поселилась наша авиаразведка, мои старые фронтовые друзья — Хазар, Тоша и Женя.

Полноценное подразделение авиаразведки появилось в «Востоке» за много лет до спецоперации. Командование смогло заглянуть вперед, угадав это направление развития военного искусства. Причем, что было самым решающим, смогли найти и подтянуть ребят-технарей, одержимых малой авиацией. Серийные коптеры их не устраивали, авиаразведчики увеличивали емкость батарей, мощность приемо-передающих модулей… У них даже есть ЗП-принтер, на котором печатают нужные детали. Уровень.

Тоха замахал мне руками с крылечка и поспешил на помощь. Сначала мы накрыли мою машину камуфляжным тентом и только потом закинули на нее маскировочную сетку: прикрытый кроной дерева автомобиль превратилась в бесформенный предмет, с какой стороны ни посмотри. Штатная мера безопасности. По селу прилетает (так на Донбассе называют артиллерийские обстрелы) с периодичностью в час-два. Хаотично, по площадям, а раньше — по выявленным целям, пока все быстро не поумнели.

Уже с порога я почуял знакомый запах канифоли. Хазар паял что-то микроскопически тонкое. С гордостью показал мне ноу-хау — выносную антенну. Ребята сделали сами, прямо на передке, и особенности конструкции я раскрывать не могу. У нее две задачи. Теперь оператор может работать из укрытия или оттащить антенну в сторону, насколько позволяет кабель, а он длинный. И если что-то прилетит по запеленгованному радиосигналу, у авиаразведчиков будут дополнительные шансы выжить.

ПОДСЧЕТ СНАРЯДОВ

Сумерничаем на улице. За арбузом Тоша эмоционально рассказывает о невидимой нам высокотехнологичной битве:

— Сегодня что-то странное с дроном произошло. Точку «Дом» (место, откуда стартует и где приземляется коптер. — Авт.), как положено, перенес на 500 метров в поле, в сторону. Летаю, и вдруг дрон начинает болтать, прерывается связь, я понимаю, что отключились двигатели. Падаем, но не так быстро — винты вращаются на авторотации, уже над землей мы видно вышли из луча, который нам обрубил управление. Я свел стики (два джойстика управления. — Авт.) вместе, и двигатели запустились. Посадил на ручном управлении, и в этот момент в точку «Дом» — бам! бам! бам! Три мины. Обычно минут пять проходит, а тут они моментально ее накрыли.

В этот момент где-то на краю села разрывается снаряд. Я ежусь. В наше домохозяйство уже прилетало. Почти все окна выбиты, на потолке моей комнаты безобразная борозда от снарядного осколка — видно, как он шел, оставляя копоть на побелке, пока его не остановила кирпичная стена.

Мы вроде и сидим на улице, но прикрыты самодельной стенкой из шлакоблоков, это больше для самоуспокоения, чем для реальной защиты от осколков или ударной волны. Еще один снаряд — идет над нами с таким шипением. Говорю с облегчением:

— Не наш, «свой» снаряд не слышишь.

В ответ за черными лесами начинает реветь наш «град», выпуская целый пакет. Серия разрывов. Проходит несколько минут, опять рявкает одинокая укропская пушка. Опять пакет «града» в ответ. И настает тишина.

Спрашиваю ребят, благо они в курсе всех технических новинок: что там с нашим производством коптеров? Появилось ли что-то интересное? Хазар рассказывает про дрон-перехватчик «Волк», который может выбросить три сетки и опутать ими винты вражеского копте-ра. По мнению изобретателей. Интеллигентный мат Хазара опускаю:

— Интересно, вот эти разработчики не на войне, а в мирной жизни пробовали просто столкнуть в воздухе два дрона? У них получалось? У нас нет. Нужно не с сетками баловаться, а развивать «дронобойки» (устройства, которые направленным импульсом могут отключить коптер от оператора и посадить его на своей территории или уронить. — Авт.'). Напиши, пусть услышат людей, летающих на передке (на передовой)…

Хазар задумывается, подсчитывая годы своих боевых вылетов. Их пять примерно. Передаю его пожелание через KP.RU.

К полуночи вызвездило небо и ощутимо похолодало. Осень неумолимо надвигалась. Ребята, стоящие в лесопосадках, рассказывали, что начали по ночам мерзнуть. Утром вместе с ротацией уезжаю к ним на передний край.

ВОЙНА И ФРИЦЫ

«Здесь тяжелее, чем в Мариуполе», — практически в один голос говорят мне бойцы и командиры «Востока». Я пока этого не понимаю. Не понимаю, как можно сравнивать индустриальный хаос «Азовстали», многоэтажки мариупольского микрорайона «Восточный» и эти вот пасторальные пейзажи под Угледаром — уже пожелтевшие поля и уютные лесопосадки, всегда готовые укрыть усталого бойца от зноя и глаза противника? Первое, что мне показывают на практике, — подход к передовым позициям. В городе или на заводе прошел метр, свернул за угол, нырнул в подвал — все, «ты в домике». Здесь же выйти на передовую позицию уже равно проведенному бою. И уйти с передовой позиции непросто.