Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

Но донецкий Цыганенко жил, не тужил. Чистый, нигде не засвеченный. Получил, думаю, и паспорт ДНР, и гражданство РФ. Не было на него ничего, как ни проверяй по базам. Позвонили из Киева — продал квартиру и выехал в Россию. Дальше по драматургии получается, что два уроженца Донбасса мстят «идеологу «Русского мира» Александру Дугину: «Земля горит под ногами оккупантов». На Западе эта история принимается лучше, чем просто «убийство дочери известного философа». А Дугина на Западе знают и ценят. Важный момент в этой трагической истории. Если бы покушались «уроженка Львова» и житель «Ивано-Франковска», это был бы типичный бандеровский аттентат (от латинского attentatio — «внимание», устаревшее название покушения на убийство высокопоставленных особ, известного и значимого лица. — Авт.). Аттентат — любимое занятие бандеровского подполья во все времена его существования, особенно в конце 1940-х годов, когда свидомые пытались с помощью террора дестабилизировать освобожденную Западную Украину. И действовали они, тщательно консультируясь с американскими и английскими спецслужбами. Не удивлюсь, если западные спецслужбы и слово это «аттентат» вернули из небытия, и методику придумали.

Поэтому уроженцы Западной Украины для этой операции не подходили, осадочек бы остался у всех. Нашли условных «донецких». Показали публике.

Предположу, что настоящие исполнители остались за кадром. Предположу, что и взрывное устройство было, если так можно выразиться, «профессиональным», с другим каналом связи. Не с телефоном, который может подорвать бомбу в любой момент, получив смс-спам. Заключение взрывотехников прояснило бы ситуацию, они могут оценить уровень сборки бомбы и ее компоненты. Но взрывотехники сказали очень мало, и правильно, кстати, сделали. Не думаю, что наши спецслужбы повелись на эту бандеровско-западную драматургию. Следите за руками, сейчас из Вовк-Шабан и Цыганенко будут лепить «борцов за свободу». Могут и Нобеля, кстати, дать. Его сейчас кому только не дают. И это будет предпоследней сценой этого спектакля. А в финале в офисах клоповников СБУ и ГУР при обследовании и разминировании нашими саперами найдут весь массив документов по этой операции.

Это был последний текст из моего летнего цикла. В воздухе уже висело нехорошее предчувствие. Все знакомые офицеры в один голос говорили, что фронт обескровлен. Появилось такое явление, как «пятисотые»: люди, пришедшие в армию за льготами, зарплатой, ипотекой и пенсией и совсем не ожидавшие, что за эти блага нужно проливать кровь. Как-то не подумали про это. «Пятисотые» были разными. Кто-то просто «гасился» в брошенных домах или съемном жилье, не появляясь на передовой. Кто-то разрывал контракты, отказывался их продлевать, не возвращался из отпуска, косил «по медицине». Мер воздействия на «пятисотых» не было до начала «частичной мобилизации». Я догадывался, что она будет. Вернувшись на две с небольшим недели в Москву, я, еще не остыв от увиденного, написал пост в своем телеграм-канале «Русский тарантасъ»: