Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

«Возвращался с Донбасса с тяжелым сердцем. Вроде и светлая встреча была у подъезда, а высказанное заставило думать. Грузил в машину барахло — броник свой и сменщика, три каски, сумки — за семь месяцев в Донецке даже сковородку нажил. У подъезда стояло такси. Вылез шофер, весьма в возрасте, просил, не Стешин ли я Дмитрий. Подхватил одну сумку. Поговорили потом, покурили. Полковник, давно-давно в отставке, застал Афган. И из всего разговора запомнил одну фразу: «Это русские учат воевать русских». Фраза как кубик Рубика — миллион комбинаций и прочтений. Ехал и прокручивал их в голове. Например: «Зачем нам на земле такие русские, поднявшие оружие на братьев? Они должны быть под землей».

Дорога на Москву забита, как МКАД в час пик, на заправках как в метро в 17.00 на Кольцевой — самолеты-то не ходят на юга. Война идет. И жирненькие отдыхающие ехали с великами, со шляпными коробками и собачонками, со сдобненькими мадамами, едва прикрытыми. Жрали хот-доги на заправках, запивали омерзительным кофе, кормили свои дорогие машины. Они еще не понимали, что это последнее, уже полумирное лето. И мне показалось, что они сдадут три Донбасса, если кто-то даст этим гражданам выбор и возможность разменять свой скотский «отдых» в южных резервациях на наши эфемерные «кровь, земля, честь». Вот даже не поморщатся. В этом и сокрыта великая несправедливость происходящего на юго-востоке бывшей Украины. К гражданским войнам неприменима стратегия «на половину шишки» и «делаем вид, что все хорошо». Плохо закончится».

Этот пост вызвал, извините за штамп, бурю негодования. Перекрывать его, разоблачать Стешина, отрядили целую толпу платных блогеров. Они писали: «Уважаемый военкор, а нервы как у институтки», «Ремарка начитался», «В то время, когда наши воины хранят мирную жизнь простых россиян, такие как Стешин…». Меня даже обвинили в сотрудничестве с укропами. Даже пришло письмо от женщины, якобы «жравшей хот-дог на заправке». Истерика объяснялась просто. Имелся факт — недостаток бойцов на фронте и невозможность их пополнить. Имелось решение — объявление мобилизации в том или ином виде. Имелись и последствия — признание факта, что при планировании СВО были допущены системные ошибки: ограниченная военно-полицейская операция превратилась, как писали западные эксперты, в «первую настоящую войну XXI века».