Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

Здесь есть что проверять. В соседней школе, в ста метрах от гимназии, нарисованный летом мурал с «бабушкой с красным флагом», уже исклеван осколками. А еще эту часть Киевского района плотно забрасывали минами-«лепестками». Мне дают провожатого, чтобы я смог догнать избирательную комиссию, идущую по квартирам, и ни на что не наступил.

В этот серый мокрый день изнанка Киевского района выглядит оглушительно. Целых окон почти нет, куда ни глянь, стены посечены осколками — следы старые, следы новые. 8 лет обстрелов…

Подъезд с комиссией находим безошибочно — у входа молоденький милиционер в каске, бронике и с автоматом на груди. Видно, что автомат «любимый» и боевой — закамуфлирован, с нештатным прицелом-коллиматором. Первое, что слышу в мрачном подъезде дома, — хохот.

Наталья Мануйлова, учительница изо и технологий, объясняет:

— Мы советуем ставить не крест, а птичку. Мы ее называем «голубь мира».

Немолодой мужчина выводит птичку со словами: «Да, крест не надо в этом случае». Задаю идиотский вопрос:

— За что голосовали?

— За возвращение домой, не на Украину же, в Россию. С Украиной я не хочу быть, там фашисты. И люди запуганные, а правительство — мрази.

На наши голоса приходит ополченец с позывным «Басмач», воюет с 2014 года. Опускает бюллетень в урну со словами «За Россию!». Женщины из комиссии его благодарят: «Спасибо, что за нас воюете!»

С Натальей Мануйловой поговорил коротко. По ее словам, комиссию люди встречают с радостью, кто-то даже плачет. Разумеется, встречаются и те, кто никакого референдума не хочет. Таких не много.

— Они чувствуются, по выражению лица все понятно, но не сознаются, говорят: мол, мы на избирательный участок придем потом. Но для большинства — это надежда на мирную жизнь. Наш район, конечно, не самый проблемный, бывает и хуже…

Тут я внутренне с Натальей не согласен. Сложно представить что-то хуже и опаснее Киевского района, и, подтверждая мои мысли, за окном начинает рокотать артиллерия. У Натальи — ни один мускул на лице не дрогнул.

— Это наши, «выходы».

Меня внезапно прорубает мысль: я же гражданин ДНР! (А это чрезвычайно редкий случай, поскольку получить донецкий паспорт посложнее, чем российский. Но в последние 8 лет я жил тут, наверно, не меньше, чем в Москве, потому и заморочился — оформил.) Спраг шиваю:

— А я могу на вашем участке проголосовать?

Как гражданин ДНР проголосовал за присоединение Республики в Киевском районе, одном из самых опасных районов города

Наталья смеется:

— Можете, я буду только рада, я же ваша читательница! По отдельному списку для живущих не по месту прописки.

Достаю паспорт ДНР, заполняю анкету, ставлю «голубя мира», пропихиваю листок и даже глажу рукой крышку избирательной урны. Щелкает металлическая крышка, закрывая прорезь. Я, как и все мои земляки с Донбасса, верю, что мой голос что-то изменит.

Пока я пишу эти строчки, небо над Донецком чуть очистилось и… началось. Сначала заработало ПВО, сбивая какие-то цели. А потом пошли прилеты артиллерии: Киевский, Ворошиловский, мой Калининский район. Все как обычно. В оперативных телеграм-каналах, специально созданных для этих целей, к горожанам обратился мэр Донецка, попросил быть предельно осторожными. Но какую бы артиллерию ни подтащил враг к Донецку, ему не победить трех смешливых учительниц со стеклянной урной для голосования. Такой вот парадоксальный факт, недоступный для необандеровцев. Значит, скоро придется им объяснять это на дополнительных занятиях, раз они за 8 лет не поняли.

25 сентября 2022 года МАРИУПОЛЬ ОТЧАЛИВАЕТ В РОССИЮ

ГОЛОС «ЗА МАМУ!»

Мариупольская школа № 44 оказалась точно между двух огней — заводом Ильича и «Азовсталью». Вокруг нее раскинулся заводской поселок из частных домишек с садочками. Жизнь теплится — уже появились свежие таблички «прием лома», какие-то парни, без сварных масок, просто жмурясь, чинят ворота, латая дыры от осколков.

Навигатор вздыхает: «Пропустили поворот, вернитесь обратно». Возвращаюсь, и накатанная дорога приводит меня к тоннелю под железной дорогой. В последнюю секунду товарищ кричит: «Стой! Застрянем!» Действительно, машина в этот тоннель не пролезет. Как же так, товарищ навигатор? Чуть позже местные объяснили, что этот путь под железкой в марте — апреле был основным ходом, по которому боевики с одного завода перебирались на другой толпами. А наши поддавливали их со всех сторон. Искусственный интеллект решил, что это такой проходимый маршрут…

С председателем избиркома 52-го участка Сергеем Терзиевым, бригадиром слесарей-ремонтников с завода Ильича, поднимаемся на последний этаж школы. Любуемся на «Азовсталь» через выбитые окна. Над цехами встают дымы, долетают, не сразу, раскатистые взрывы — саперы работают. Сергей Иванович рассказывает: