Священная земля

— Ты умеешь читать? — моргнул Соклей.

— Иначе зачем бы я спрашивал? Да, умею. Не часто приходится, но продраться сквозь Гомера могу.

— У нас есть самые интересные книги "Илиады" и "Одиссеи", — вступил Менедем. Взгляд, брошенный им на Соклея, добавил, что книги у них есть только благодаря ему, что совсем не было правдой. Соклей почувствовал себя связанным по рукам и ногам — он не хотел начинать ссору на глазах постороннего.

Чтобы напомнить брату, кто на самом деле купил книги у писцов, он сказал:

— А ещё у нас есть… эм… пикантная поэма современного автора по имени Периандр из Книда.

— Пикантная? — глаза Эпианакса загорелись. Он знал, что это значит, или надеялся, что знает. — И о чем она?

— Ты знаешь статую Афродиты, что Пракситель возвёл в Книде? Ту, где богиня изображена обнаженной?

— Надеюсь, что да. Все её знают.

Конечно, он был прав. Статуя, поколение назад установленная в святилище, возбудила небывалый интерес. "Возбудила" следует понимать буквально. В Элладе приличные женщины прятались от мужских глаз под покрывалами в те редкие моменты, когда появлялись на публике. Вскоре после установки шокирующей статуи, мужчина излил семя на её мраморное лоно. Для него Афродита стала истинной богиней любви.

— Так вот, в поэме говорится о том парне, о котором ты наверняка слышал, — Менедем рассказал бы подробности, но Соклей не стал, да в этом и не было необходимости: торговец кивнул. — О том, что было бы, если бы статуя тогда ожила.

— И? — хрипло спросил Эпианакс.

— И ты должен купить поэму, чтобы узнать.

— Ладно, что вы за нее хотите?

"Интересно, как часто в Фазелисе продают книги? — подумал Соклей. — Вряд ли очень часто, поэтому…".

— Обычно я прошу двадцать драхм, но для тебя сделаю восемнадцать. — Он подождал, не вылетит ли возмущённый продавец угрей прямо сквозь крышу своей палатки.

Когда этого не случилось, Соклей понял, что сделка будет прибыльной

— Ты хочешь сказать, мои угри стоят восемнадцать драхм, верно? — спросил Эпианакс.

— Да, именно. Я полагаю, ты продаешь их по драхме за штуку, как у нас на Родосе? — никто на Родосе не продавал подобных копченых угрей, но Эпианаксу ни к чему об этом знать.

— Я бы запросил немного больше, но вы знаете, что по чём. Драхма — это справедливая цена, но мне кажется, восемнадцать драхм за книгу это слегка чересчур. Что скажешь о четырнадцати?

После недолгого торга они сошлись на шестнадцати. Соклей радовался прибыли и одновременно чувствовал легкую вину. Они с Менедемом выбрали угрей, и Эпианакс сунул их в потертый кожаный мешок. Соклей принес с корабля книгу и отдал торговцу.

— Благодарю, о наилучший, — казалось, Эпианакс едва сдерживался, чтобы немедленно не развернуть свиток и не погрузиться в чтение. — Я прочту её сам, а потом буду читать приятелям в тавернах. Такая книга лучше пойдет в компании.

Соклей не разделял его мнение, но знал, что находится в меньшинстве. Всего несколько поколений назад почти ни у кого не было собственных книг, их всегда читали на публике. Родосец пожал плечами:

— Как пожелаешь.

— Я окажу вам дружескую услугу, если позволите, — сказал Эпианакс. — Знаете место под названием Динос?

— Водоворот? — повторил Соклей. — Нет. Где он? Морякам лучше держаться подальше от водоворотов. Ты не только коптишь, но и сам ловишь угрей? Так ты узнал о нем?

— Нет, нет. Ты не понял. Это священная роща Аполлона, у моря в нескольких стадиях к северу отсюда. Там есть залив, в котором всегда полно водоворотов. Человек, желающий узнать волю богов, должен взять две жаровни, по десять кусков жареного мяса на каждой. Кое-кто говорит, что сойдет и варёное, но я думаю, что они ошибаются.

— Оракул, — пробормотал Соклей. Он гордился своей рациональностью, но кто же станет отрицать, что есть способы узнать будущее? Заинтригованный, он спросил: — И как же жрец толкует волю богов?

— Он сидит у края рощи, пока жертвующий смотрит в воду и сообщает, какие рыбы едят разные куски мяса.

— Отличный оракул для рыбака, — заметил Соклей. — Но представь, что в рощу пришел крестьянин, питающийся сыром и оливками. Что он скажет жрецу, если не отличает макрель от акулы?

Торговец поскреб голову.

— Хороший вопрос, друг мой. И я не знаю ответа, но, полагаю, жрец знает и уверен, что бог точно знает. Иначе что это был бы за оракул?

Отчасти он был прав, но отчасти эта мысль раздражала Соклея. Ему хотелось знать, найти объяснение, а Эпианакс считал, что божественное объяснению не поддается. Но ведь то, что не поддается объяснению, скорее всего нереально? Часть Соклея была склонна думать именно так, но часть сопротивлялась этому.

— Если пойдете туда, сами увидите, — сказал Эпианакс.

Они собирались идти вдоль ликийского побережья к Памфилии, затем на восток к Киликии и кратчайшим путем на Кипр.

— Я не знаю, остановимся мы там или нет, — сказал Соклей. — Все зависит от того, как сильно торопится попасть в Финикию наш капитан, мой двоюродный брат.

— Вот вы куда направляетесь? — хихикнул продавец угрей.

— Что смешного? — спросил Соклей.