Священная земля

— Пойдем в город, посмотрим, что у них есть.

Чего точно хватало и в Фазелисе, и в Патаре, и в Мире, так это солдат, эллинов, самодовольных македонцев из гарнизона Птолемея, ликийцев, чей язык так похож на чихание.

— Похоже, Птолемей думает, что его люди на этом побережье надолго, — заметил Соклей. — Он обучает здешних варваров им в помощь.

— Тогда он оптимист, — отозвался Менедем. — Антигону есть что сказать о том, кто правит Ликией.

— Я знаю, и не говорю, что ты ошибаешься. Я лишь говорю о том, как это выглядит.

Они прошли мимо статуи, на постаменте которой греческими буквами была написана какая-то абракадабра.

— Наверное, ликийский, как на той стелле в Патаре, — прокомментировал Менедем.

— Несомненно, хотя мог бы быть какой угодно, все равно ничего не понятно.

— Если они хотят, чтобы кто-то прислушался к их словам, лучше бы им использовать греческий, — произнёс Менедем.

— Да, конечно, — согласился Соклей.

Фазелис располагался на длинном полуострове. Торговая площадь находилась в центре города, неподалеку от театра. Указывая на чашу, вырезанную из серого местного камня, Менедем заметил:

— Выглядит вполне эллинской.

— Так и есть, — отозвался Соклей, — эллины здесь живут уже сотни лет. Лакий из Аргоса заплатил пастуху Калабру мешок копченой рыбы в обмен на землю под город. Это произошло в те дни, о которых мы знаем только из мифов и легенд.

— По-моему, я слышал об этом, но забыл, — в отличие от Соклея, Менедем не переживал, если забывал что-то. — Значит, и рыбу они коптят уже очень давно.

— Я слышал, они до сих пор приносят её в жертву Калабру, — сказал Соклей. — Считают его героем.

— Будь я героем, я бы хотел жирного быка или кабана. Рыба — это опсон для простых смертных.

— Обычай, — снова сказал Соклей.

— Копченый тунец! — выкрикивал один торговец на агоре.

— Копченый угорь! — вклинился другой, — Кому копченого угря, жирного и вкусного?

— Копченый тунец? Копченый угорь? — Менедем навострил уши, как лис. — Я думал, они коптят всякую тухлятину, но это же лучшая рыба. Интересно, какая она на вкус в копченом виде?

— Пойдем, узнаем? — предложил Соклей. — Если не дадут попробовать, мы же покупать не станем?

— Ни в коем случае, — согласился Менедем. — Ни в коем случае, клянусь Гераклом, и будь он здесь, он бы тоже попробовал. — Соклей кивнул. Геракл съел бы любую еду, оказавшуюся под рукой.

Угрей расхваливал лысый грек с веснушчатым скальпом и поразительно зелёными глазами.

— Радуйтесь, друзья мои, — приветствовал он Соклея и Менедема. — Вы недавно в Фазелисе, да?

— Ты прав, — ответил Соклей. — Мы с "Афродиты", торговой галеры с Родоса. Копченый угорь, а? — он назвал их с братом имена.

— Рад встрече с вами обоими. Я Эпианакс, сын Клейтоменеса. Да, копченый угорь. Мы приносим его в дар богам, а такое не часто говорят о рыбе.

— Мы слышали об этом. Вашего героя зовут Калабр?

Эпианакс кивнул.

— Ты прав. Я не ожидал, что человек аж с самого Родоса может это знать, но ты прав. И что годится Калабру, тем более годится смертным.

— Надеюсь, ты дашь нам попробовать свои слова на вкус, о наилучший! — широко улыбнулся Менедем.

— Дам попробовать свои… — Эпианакс наморщил лоб, потом рассмеялся. — А ты умный малый, а? Как завернул! Я буду использовать твои слова, если не возражаешь.

— На здоровье, — разрешил Менедем. — В любом случае, мы-то их услышим лишь один раз. — Продавец угрей снова рассмеялся. Соклей и Менедем переглянулись. Люди на агоре Фазелиса будут слушать их лет тридцать, если Эпианакс столько проживет. — Так ты дашь нам попробовать?

— Конечно. — Эпианакс снял с бедра внушительных размеров нож, лишь чуть-чуть недотягивающий до короткого меча гоплита. Отхватив пару кусков угря, продавец протянул их родосцам. — Пожалуйста, о благороднейшие. Попробуйте, а потом поговорим.

Соклей положил свой кусок в рот указательным и большим пальцем правой руки. Ситос он бы стал есть левой, а свежую рыбу тремя пальцами, а не двумя. Он жевал, наслаждаясь богатым вкусом. Пришлось потрудиться, чтобы эти мысли не отразились на его лице.

— Неплохо, — равнодушно сказал Менедем. Судя по напряженному лицу, он испытал те же проблемы. Может, Эпианакс, не знавший его так хорошо, и не заметит. — Сколько ты хочешь за него? Если цена будет разумной, мы возьмём его с собой на восток.

— Ты говоришь о деньгах, или хочешь меняться? Что у вас есть?

— Лучшее оливковое масло, великолепные родосские благовония, косский шелк, окорока с Патары, папирус и чернила, и книги, — перечислил Соклей.

— Не ожидал услышать про масло, — заметил Эпианакс. — Почти везде его делают сами.

Соклей не стал встречаться с Менедемом взглядом. Его двоюродный брат пробормотал что-то неразборчивое. "Дамонакс", — недобро подумал он. Кто бы мог подумать, что приобретение зятя повредит делам, но вот, полюбуйтесь. — Это лучшее масло, с самого первого урожая.

— Должно быть, так, — Эпианакс не стал продолжать тему. Менедем тихонько хихикнул. Соклей пожелал, чтобы орлы, клюющие печень Прометея, дали титану передышку и занялись ненадолго Менедемом. Но тут Эпианакс удивил его вопросом: — Какие у вас книги?