Священник Глеб Якунин. Нелегкий путь правдоискателя

Юрий Орлов, попав в одиночку, отмечал самое трудно переносимое в лагере: «Тяжело в лагере физически, но тяжелее психологически, потому что КГБ ни на минуту не оставляет тебя в покое. Если ты не меняешь взглядов, что прямо отмечается в характеристике, то КГБ будет пытаться сломать тебя как личность. За исключением немногих, ты не можешь доверять людям, нужно быть готовым к провокации в любой момент. В этом смысле одиночка легче зоны». «На 10 декабря, в международный день прав человека, политические заключенные всегда объявляли голодовку, требуя одного: всеобщей политической амнистии. Но на этот раз Олесь Шевченко, украинский демократ-националист, Марзпет Арутюнян и другие предложили голодовки не делать. Нарушив искусственно режим, Олесь попал в ШИЗО, чтобы передать нам об этом. «Юрий Федорович!» – крикнул он, когда охранник вышел помочиться. (Они мочились в снег нашего прогулочного дворика.) «Пожалуйста, не голодайте, мы не будем. Иначе вам запишут, что вы руководили голодовкой, и накрутят новый срок перед освобождением. Сейчас у вас опасные дни. Отец Глеб, слышали?» Мы успели буркнуть: «Да», скрипнула дверь, мы замолчали. Это была жертва ради меня: не голодать 10 декабря неприлично. 11 декабря Гадеев вызвал Якунина. «Кто организовал НЕГОЛОДОВКУ 10 декабря?» Только законченный идиот с кроликом в портфеле мог додуматься до такого вопроса. «Никто», – изумился Якунин. «В правилах внутреннего распорядка голодовка 10 декабря не предусмотрена»¹¹.

Вардан Арутюнян вспоминал: «Глеб Павлович был невероятно искренним, эмоциональным и в какой-то степени наивным человеком. Иду я как-то по зоне спокойно, а он бежит навстречу, крепко обнимает и радостно сообщает:

– Вардан! Вардан! Поздравляю, скоро мы выйдем на свободу!

Я стою в удивлении. Оказывается, осенью 1982 года умер Брежнев, и дорогой наш Глеб Павлович решил, что все – конец Советам. Хотя, в каком-то смысле, он ведь оказался прав. Смерть Брежнева стала роковой и первой в череде смертей всех последующих генсеков, – сразу после этой череды явился Горбачев, а это было уже на закате советской империи»¹².

Поселок Ыныкчан

Юрий Орлов вспоминал, что в начале февраля 1984 года, когда отец Глеб отсиживал последний год в лагере, его отправили в ссылку в Якутию. Он успел попрощаться с отцом Глебом, который вновь находился в ПКТ. В октябре 1984 года отец Глеб был освобожден из лагеря¹³ и направлен через ряд пересыльных тюрем, через Красноярск в Якутию, в ссылку, пересыльной тюрьме Красноярска он написал одно из лучших своих стихотворений Неопалимая Купина»:

Там, где пылал костер

И все живое стер,
Где полыхал пожар,
Лишь чудо-птицы жар
Сияют два крыла.
Там, где земля оплыла
И серый пепел осел,
Это Тебя Моисей
Увидел.
Явилась ему
Ты – горящим кустом
На месте пустом -
В безводной пустыне.
Неопалимая,
Дай силы и мне
Не бояться костра,
Пусть будет вера моя, как меч, остра,
Пусть она никогда не остынет.

Местом ссылки его кураторы из КГБ избрали поселок Ыныкчан в Усть-Майском улусе Якутии. Отец Глеб добрался до него к концу декабря 1984 года. Он находился в 175 км от районного центра. Поселок был основан в 1940 году, поскольку геологи обнаружили в долине запасы золота. Он расположен во впадине между сопок. Она неглубока и достаточно широка, а сопки вокруг нее раскинулись полого. Считалось, что Ыныкчан в переводе с якутского означает «Золотая чаша». Это название пришло в середине 50-х годов, когда в долине обнаружили золото в промышленных масштабах. Это север, причем довольно суровый. Температура зимой опускается до -40, а летом едва поднимается до +16. Лето приходит поздно – только в июне – и длится недолго – до начала сентября, когда начинаются холода.

Ыныкчан. Первое послелагерное фото

Ангар, в котором работал отец Глеб