Священник Глеб Якунин. Нелегкий путь правдоискателя

Многих привлекало к отцу Димитрию его постоянное противостояние светским и церковным властям – особенно в последний период его служения в подмосковном Гребнево. Место сказочное по красоте – храм стоит в середине огромного парка. Это была до революции знаменитая барская усадьба, связанная с именами генерала Г.И. Бибикова в XVIII веке и С.М. Голицына в XIX веке. Над украшением усадьбы с XVIII века трудились выдающиеся архитекторы – Доменико Жилярди и Михаил Быковский. Но от архитектурного ансамбля в Гребнево в советское время осталось немного – величественные въездные ворота усадьбы и храм Гребневской Смоленской иконы Божией Матери. В этот храм отец Димитрий был направлен, после того как его удалили из Москвы. В 70-е годы он неоднократно подвергался обыскам, его прихожан незаконно задерживали, переписывали их паспортные данные, чтобы потом преследовать по месту жительства или работы. Это всегда вызывало ответную реакцию – отец Димитрий обращался к отечественным и западным правозащитникам. Факты преследований публиковались в западной прессе – к отцу Димитрию приезжали иностранные корреспонденты. Многие из православных христиан, проживающих на Западе, специально стремились попасть в СССР только ради того, чтобы побывать у отца Димитрия. Конечно, его телефон прослушивался, а вся переписка перлюстрировалась. Люди приезжали из дальней провинции, чтобы пожаловаться отцу Димитрию на преследованиях за религиозные убеждения или просто поведать о своих бедах. С 1977 года в приходе в Гребнево выпускалась стенная газета «В свете Преображения», в которой отражались не только внутриприходские события и дискуссии, но и то, что происходило в политической и духовной жизни страны. Эту газету почти без сокращений перепечатывал в Париже Никита Струве в «Вестнике русского христианского движения».

Если бы сегодня переиздать отдельным сборником эту стенную газету, она бы стала ценным историческим источником, своеобразным путеводителем по тем бурным годам. В газете отец Димитрий высказывался по самым острым вопросам – он резко осудил расстрел большевиками царской семьи в 1918 году. Это был важный гражданский поступок в то время, когда церковные иерархи не осмеливались даже и рта раскрыть. 10 декабря 1975 года в день Прав человека он подписал коллективное заявление российских правозащитников, в котором критиковалось положение дел с правами человека в СССР. В январе 1976 года отец Димитрий наряду с другими правозащитниками выступил в защиту арестованного Сергея Ковалева, которого обвиняли в выпуске и распространении самиздатских бюллетеней – «Хроники текущих событий» и «Хроники Литовской католической Церкви». К мнениям отца Димитрия прислушивались представители Русской Православной Церкви за рубежом, известные своим консерватизмом. Его духовный авторитет во второй половине 70-х годов был весьма велик не только в СССР. После выхода в свет на Западе его первой книги «О нашем уповании», публиковались и переиздавались в Европе и в США другие его книги.

Уже в те годы в приходе определились две группы, которых условно можно обозначить привычными терминами – «славянофилы» и «западники». Уровень культуры, конечно же, был несоизмерим с серединой XIX столетия. Славянофилы из окружения отца Димитрия яростно боролись с жидами и масонами, видя корень всех российских бед в их происках. Среди западников его прихода было немало евреев, которые болезненно реагировали на нападки неославянофилов. Отец Димитрий неоднократно пытался их мирить, устраивая дискуссии – на одной из них я присутствовал. Конечно, ни о каком диалоге не могло быть и речи.

Неославянофилы – среди них наиболее яркой фигурой с претензией на роль идеолога был Геннадий Шиманов, сосед и впоследствии яростный критик отца Димитрия, как, впрочем, и отца Александра Меня, – поражали убогостью мышления. Для них непререкаемым авторитетом оставался Сергей Нилус – предреволюционный публицист, личность яркая, но психически неуравновешенная. Он прославился публикацией «Протоколов Сионских мудрецов» – фальшивки, сфабрикованной по приказу шефа царской охранки, Петра Рачковского, в конце прошлого столетия⁷. Для меня отношение к этой фальшивке стало своеобразным «шиболетом» – я уже не пытался спорить с людьми, которые воспринимали бредовые писания Нилуса как истину в последней инстанции. Хотя мои аргументы были предельно просты – как может верующий человек быть последователем Нилуса? Если верить его бредням, то получается, что миром правит не Бог, а некие злые силы, перед которыми бессилен Всевышний?⁸