Священное воинство

Выйдя из своего депрессивного состояния, Саладин вскоре убедился, что основа его армии сохранена. Кроме того, его людям удалось за это время уничтожить множество вражеских боевых коней и вьючных мулов. Хотя его войско потеряло под Арсуфом вдесятеро больше воинов, чем вражеская армия, но крестоносцы понесли огромные потери при осаде Акры — как в боях, так и от эпидемий. Саладин мог пополнить свою армию новыми воинами, а его враг такой возможности уже не имел. Уйдя в глубь Палестины, противник будет склонен к ошибочным действиям, и, возможно, Саладину снова удастся спровоцировать крестоносцев на безрассудные действия, как это было при Крессоне. Вероятно также, что франкам будет часто не хватать воды, и это, конечно, необходимо использовать, как то случилось перед битвой при Хаттине. Пользуясь выражением короля Ричарда, Саладин был «подобен льву на охоте, который долго лежит в засаде в ожидании своей жертвы, чтобы иметь возможность убивать воинов Креста, словно обреченных овец». Теперь султану нужно было прежде всего усилить свою базу снабжения на юге, и прежде всего его интересовал Аскалон. Кроме того, необходимо было укрепить Иерусалим, чтобы этот город мог выдержать долгую осаду короля Ричарда.

Впоследствии европейские историки рассказывали, будто после битвы при Арсуфе Саладин собрал своих эмиров и отчитал их: «Где же славные деяния моих войск, к которым я был так милостив и щедр? Некогда вы похвалялись своими заслугами, но ныне крестоносцы рыщут по всей стране, и никто не может их остановить. Где ваши мечи и копья? Где обещанные вами победы? Отчего не обрушились на голову неверных несчастья, предсказанные в наших древних писаниях? Мы позорим своих предков, которые не раз усмиряли этих наглых пришельцев».

После этой речи султана эмиры некоторое время пристыженно молчали; наконец заговорил третий и любимый сын Саладина, Мелик-эз-Загер. Этот восемнадцатилетний юноша в то время был правителем Алеппо и славился своей отвагой и чувством справедливости. Он сказал: «О пресветлый султан, эти слова несправедливы. Мы, не жалея наших сил, воюем с франками, мы храбро атакуем их, но их защищает броня, которую нельзя пробить никаким оружием, а потому наши удары безвредны для них. Более того, ими командует воин, подобного которому мы еще не встречали. Он несется вперед на своем огромном скакуне и убивает наших людей без счета. Никто до сих пор не мог ни противостоять ему, ни спастись от него. Кажется, такой царь рожден для власти над миром».

Как ни странно, эти слова, видимо, вселили надежду в сердце Саладина. Через двадцать четыре часа после своего поражения под Арсуфом султан снова смог создать угрозу для армии крестоносцев.

А это войско, передохнув после битвы один день, снова отправилось на юг, к Яффе. Саладин расположил свои отряды вдоль дороги, чтобы помешать продвижению противника. Мусульманские лучники осыпали крестоносцев множеством стрел, чтобы спровоцировать их на новую атаку, к которой они были на этот раз лучше подготовлены. Однако никаких ответных действий не последовало. Вражеское войско по-прежнему продвигалось вперед, а армия Саладина продолжала отходить в глубь Палестины. К султану привел и новую группу захваченных франков, и опять среди них были женщины в боевой броне. Всех пленных допросили, после чего обезглавили. От них мусульмане получили сведения, что король Ричард собирается пробыть некоторое время в Яффе, чтобы заново отстроить эту крепость и превратить ее в гостевой центр для будущих паломников, направляющихся в Палестину. Но куда противник собирался направиться, уйдя из Яффы?

Яффа не была лучшим морским портом на юге Палестины — таковым считался Аскалон в тридцати милях к югу от нее. За последние 90 лет этот важный город четыре раза переходил из рук в руки: сначала его в 1100 г. захватили крестоносцы, потом мусульмане отвоевали Аскалон, но снова потеряли в 1154 г., а в 1187 г. его взял Саладин. Теперь город стал передовой военно-морской базой султаната, связующим звеном между Египтом и Сирией. Потерять его означало бы разрушить связь между этими частями империи Саладина.

Аскалон был любим мусульманами. Некогда это был один из главных городов филистимлян, где родился Ирод и где Самсон в гневе убил тридцать человек. Он стоял в долине Муравьев, где Соломон, согласно Корану, рассказывал одну из притч и боялся наступить на муравьев, что побудило одного из них тихонько предупредить собратьев: «Эй, муравьи, собирайтесь в наш муравейник, а то Соломон и его войско нас раздавят, сами не зная этого» (Коран, 27:18).