Священные горы

– Верховный бог добр и прощает всё, если человек раскается и начнёт вести праведную жизнь, – произнёс Хызри, нервно сглатывая слюну и смачивая пересохшее горло.

– А как может человек жить в раю вечно и не совершить там грязных поступков на протяжении целой вечности?! – вождь поднял перед собой указательный палец, – ведь некоторые женщины тоже попадут в рай и своим присутствием там могут натолкнуть мужчину на самые тяжкие, грязные мысли! Кроме того, там, возможно, есть дэвы-женщины и дэвы-мужчины такой красоты, которой мы даже не представляем!

– А вот это как раз и есть богохульный вопрос, – заметил, не поднимая взгляда, воин, в котором проснулся начальник тайной стражи.

– Очень интересно! Как они всё придумали? И вот это всё говорят жрецы? Ты сам ничего не выдумал? – буравил глазами, превратившимися в маленькие щелки, собеседника Шонкор.

– Нет, Даритель меня упаси! – Хызри замотал головой и загородился руками от чего-то невидимого.

Вождь продолжал ходить взад и вперёд. Обнаружив, что трубка у него погасла, он вытряхнул пепел на край очага и сел к столу.

– Шонкор не хочет тебя оскорбить, – произнёс он, обращаясь к Хызри, – но, судя по твоим словам, кто-то специально всё это придумал, чтобы уничтожить народ. Три священных желания мужчины наполняют его жизнь праведным смыслом. Первое желание – оседлать коня. Второе – есть мясо, а для этого нужно работать. И третье – любить женщину и продлить род. У нас об этом знает любой юноша. Создаётся впечатление, что кто-то хочет уничтожить человека и превратить его в бессловесный рабочий скот. Когда человек пытается задавить свои человеческие желания, ум его наполняется страхом и злостью. Шонкор не знает, кто исказил слова пророка и подсунул твоему народу эту религию, но уверен, что это сделал враг рода людского. Поэтому он враг моему народу и мой личный враг! Но Шонкор не может понять, как целый народ смог поверить в такой бред?!

– А согласия людей никто и не спрашивал, – хмуро пожал плечами Хызри, – сначала приходили купцы, рядовичи, вслед за ними жрецы, которые проповедовали, сталкивая людей между собой. За ними шли воины с мечами и вырезали непокорных. Всех, от грудных детей до стариков, целыми стойбищами.

– Нет, – перебил его Шонкор, качая перед лицом пальцем. В глазах его вновь появились искры ненависти, – сначала приходили странствующие гарипы, разведывали земли, составляли карты, а потом уже купцы.

Над столом повисло молчание. Хызри, бывший предводитель странствующих гарипов, а ныне начальник тайной стражи, удивлённо уставился на вождя.

– Действительно, – произнёс он, сглотнув слюну, – мне было приказано составить карту похода.

Шонкор молча поискал глазами что-то на столе.

– Надо посуду сменить. Что-то вы тут мне с вашими жрецами совсем голову заморочили. Это же надо придумать?! – он сокрушённо качал головой, разливая вино в глиняные пиалы с замысловатым орнаментом, предназначенные для чая.

– Вместо того чтобы помогать людям справляться с жизненными трудностями, жрецы выдумывают какие-то грязные поступки, тем самым ещё больше запутывая человека. Что же у вас получится лет эдак через пятьдесят? Во что превратится народ? Обратно в пещеры пойдёт? Это же будет просто покорное стадо, способное только на то, чтобы грабить друг друга, а награбленные богатства отдавать своим правителям, и ещё изредка роптать на жрецов, да и то ночью, в темноте, засунув голову под медвежью шкуру. А накопившееся зло и страх они будут вымещать друг на друге и на тех, кто беззащитен. Люди, утерявшие знания о Вселенной, знания о своей истории, будут бояться всего, начиная от природных явлений и заканчивая своими соседями и родственниками. Как такой народ сможет решать поставленные перед ним ВСЕЛЕНСКИЕ задачи?! И после всего этого ты со своими жрецами собираешься попасть в рай?! Да ещё и навечно?! Да вас даже к порогу Тёмной Бездны близко не подпустят! Ваши жрецы хоть на мгновение задумывались о том, куда они попадут после смерти? Жизнь очень коротка. Только научился в седле сидеть, а через мгновение уже старость наступает. Они что, глупы до такой степени или до такой степени обязаны кому-то?

Шонкор немного успокоился, взял пиалу со стола, выпил в два глотка терпкое вино, затем набил трубку и закурил. Над столом вновь повисло молчание. Хызри сидел, не шевелясь и глядя перед собой. Лицо его было бледным, в горле пересохло. Наконец, он осторожно взял со стола пиалу и медленно выпил.

– Я думаю, что обязаны, – произнёс он, – обязаны не только жрецы, но и многие воины.

– Хызри тоже в их числе? – опять прищурился вождь, буравя глазами собеседника.

– Да, я занимал деньги на один из походов, но вернуть смог не все. Сейчас я должен сумму, в четыре раза превышающую первоначальный долг.

– Как это? – Шонкор переглянулся с Тараганом, в глазах которого тоже появилось недоумение.

– Я вернул две трети, а на оставшуюся часть снова был наложен рост.

– Какой такой рост? – ещё больше удивился Шонкор.

– Каждый месяц сумма долга увеличивается, – пояснил воин.

– Где увеличивается? – не удержавшись, вступил в разговор Тараган.