Священные горы

– У Шонкора тоже есть одна мысль, – кивнул в ответ вождь, снова прищурив глаза, – Тараган помнит колесницы под стенами замка? У Тёгюнчи пятьсот воинов на лошадях, остальные – пешци. Когда они идут в атаку, то превращаются в гигантскую черепаху, ощетинившуюся копьями. Шонкор знает, как взломать этой черепахе панцирь.

– Но великий Шонкор не должен вступать в бой, пока мои люди не освободят заложников, – раздался голос Хызри, и все повернулись в его сторону.

– Хызри понимает, что все его люди и он сам могут погибнуть? – внимательно посмотрел в глаза начальнику тайной стражи вождь.

– Лучше погибнуть с мечом в руке, чем жить, нося на себе проклятия людей, великий вождь, – ответил Хызри, кланяясь Шонкору.

В дом вошёл Маулен. Лицо его было опечалено, тёмно-карие глаза выражали растерянность.

– Что случилось, Маулен? – забеспокоился Шонкор.

– Уважаемый Шонкор, – обратился воин, соблюдая приличия, – гонец от хана Эркена с посланием.

– Пусть войдёт, – разрешил тот.

Гонец вошёл, поклонился и протянул кусок кожи, свёрнутый в трубочку и завязанный шнурком. Вождь принял хартию, развернул и начал читать.

– Что передавал хан Эркен на словах? – тревожно спросил Шонкор.

– Вождь степных племён хан Эркен желает долгих лет жизни и благосостояния уважаемому Шонкору и всему народу страны Священных Гор, – гонец приложил к груди руку и поклонился, – также он просит принять его единственного сына Бурундука и других детей на воспитание.

– Хорошо, – в голосе Шонкора зазвенел металл, – передай хану Эркену, вождю степных племён, что его сын будет воспитан вместе с моими сыновьями. Он пройдёт Школу Воина и научится всему, чему учат мужчин в стране Священных Гор. Так же будут обучены и другие дети. Они не станут ни в чём нуждаться и окажутся под защитой моего народа. Передай хану Эркену, что мы придём. Всё.

Гонец удалился, кланяясь. Дверь за ним закрылась. Шонкор взглянул на Маулена.

– Сколько человек прибыло с гонцом?

– Двести человек охраны, но многие из них ранены, – произнес Маулен, растерянно глядя на отца, – некоторые не доживут до рассвета. Они привезли более шестисот детей, самым младшим из них не больше трёх лет. Уважаемый Шонкор, что происходит?

– Хан Эркен сообщает, что в его земли вторглось пятидесятитысячное войско жуганей, – зазвенел голос Шонкора. Глаза его метали искры, – пятьдесят тысяч воинов Карадюрек Хана сейчас движутся по стране степей в сторону Священных Гор и через два месяца будут здесь. Они сметают с лица земли все поселения, жгут поля, забирают скот. Они не щадят ни детей, ни женщин, ни стариков. За ними остаются лишь трупы людей, обглоданные кости да сгоревшая, опустошённая земля. Хан Эркен со своими воинами, как может, сдерживает их, чтобы мы успели подготовиться. Многие отправили к нам своих младших сыновей и дочерей в надежде сохранить древний род, потому что через месяц, если мы не придём им на помощь, они все погибнут, защищая дорогу в страну Священных Гор. Кто-то думает, что на этой Священной Земле пришло время жить мразцам и тварям! – воскликнул Шонкор, сжимая в кулаке послание хана так, что побелели костяшки пальцев, – кто-то думает, что время аратов кончилось и теперь можно безнаказанно рушить то, что люди создавали веками по крупицам?! Они думают, что потомки Синего Волка, хранители древних знаний, не смогут защитить себя и свою землю?!

– Они просчитались на этот раз! – крикнул Шонкор, указывая в пространство, – никто из них не вернётся в свои земли! Мы уничтожим это войско и пойдём дальше. Туда, откуда они пришли. Вожди и жрецы этой страны пожалеют о том, что родились на свет!!! Объявляю воинов Карадюрек Хана вне закона, бандой мразцев и татей! Разрешаю против них любые действия! Это говорю я, Шонкор, вождь народов Священных Гор!

* * *

– Караван! – раздался на башне голос ратника.

Один из воинов бросился бежать за баскаком, начальником стражи города. Остальные встали у ворот, рассредоточившись по обе стороны от входа. Когда показался караван, баскак подошёл к воротам.

– Богатый караван с вооружённой охраной! – прокричал ратник на башне, – около сотни всадников, двенадцать верблюдов, двадцать вьючных лошадей! Четырнадцать кибиток!

– Ого, – баскак прикрыл ладонью глаза от солнца и, щурясь, вглядывался вдаль, – кто бы это мог быть?

Караван двигался медленно с запада, направляясь по выбитой копытами коней и коров дороге. Баскак повернулся к своим воинам:

– Две сотни людей на стены! Смотреть в оба!

Один из стражников тут же убежал выполнять приказ. Баскак вновь повернулся к западу, рассматривая приближающихся людей. Он почему-то нервничал, барабаня пальцами по рукояти меча. Беспокойство появилось в его глазах. Тревогу было поднимать бессмысленно. Одна сотня воинов не сможет взять город, охраняемый шестью сотнями стражников. Тем более, что рядом со стенами стоит полторы тысячи головорезов, готовых в любой момент прийти на помощь. И всё же баскак почему-то нервничал. Вскоре он увидел, что от каравана отделилась группа всадников и стала быстро приближаться.

«Наконец-то, – баскак облегчённо вздохнул, сплюнув на землю, – соизволили!»