Священные речи. Похвала Риму

65. Они заботливо представили меня Квадрату, сказав обо мне разные лестные слова и то, что старший покорён моими речами, которые он хочет похвалить и Квадрату. О речах он говорил с особым выражением и с расстановкой, чтобы подвести к тому, что еще предстояло сказать. Но не успел он заговорить об их достоинствах, как Квадрат, перебив его, спросил: «Ты хочешь сказать, как в пословице: “Коль жениться, то или на этой, или ни на какой”?»[150] Вот что они сказали.

66. После этого мне приснилось, что они ушли, и я сам вышел вместе с ними. Когда мы были около задних ворот, где дорога поворачивает к храму, они, оставив меня, направились прямиком туда. Я же попрощался с ними и поблагодарил за то, что они так меня хвалили и обо мне заботились.

67. А какой успех имело мое письмо, когда сам наместник прочитал его во всеуслышанье; и как каждый боролся за право получить его; и что наместник на него ответил, и что сделал, выйдя из собрания, — говорить об этом я не буду: с одной стороны, это может показаться хвастовством из-за чрезмерности событий, с другой стороны, все это слишком мелко после той чести, которой я удостоился от Бога. Но все, о чем я сказал, было на самом деле.

68. Это случилось давно. И, дойдя до этого места в моем рассказе, я хотел было вернуться к остальным благодеяниям Бога и описать их подряд, как они были явлены мне при других наместниках и в иных обстоятельствах. Но, пока я писал, я еще раз увидел тот же сон. И был он вот какой.

69. Мне приснилось, что я перед кем-то говорю речь и среди речи призываю Бога такими словами: «О владыка Асклепий, если я в красноречии превзошел других, и превзошел намного, то пошли мне здоровье, а клеветники пускай лопнут от зависти!» Вот что я увидел во сне. А когда наступил день, то я, взяв какую-то книгу, прочел в ней то же самое. Обнаружив это, я сказал Зосиму с удивлением: «Смотри: то, что я говорил во сне, написано в книге». Так и это новое сновидение прибавилось к прежним. И если я исполнил Божий промысел, то Ему об этом ведомо.

70. О моем красноречии и о том, как Бог меня к нему привел, и что о нем решил, и какие о нем давал мне вещания, и как прибавил имя Феодор к моему прежнему имени, и что открыл мне о своей природе, и про иное подобное я сказал далеко не все, а лишь то, что я вспомнил и по чему можно судить об остальном.

71. Я же вернусь к тому месту, где чуть раньше я остановился и сказал, что пропущу рассказ, насколько явными в нем были знамения, деяния и попечение Бога обо мне. Север был наместником Азии, по-моему, за год до нашего товарища.[151] Это был человек гордого нрава. Что-то решив или постановив однажды, он никому не шел на уступки. И вот что он сделал, пока я находился вблизи Эзепа и храма Зевса.

72. В те времена от каждого города правителям ежегодно посылался список десяти знатных граждан. Просмотрев его, наместник должен был назначить одного из них — которого он выбрал — городским блюстителем порядка. Такой список кандидатов пришел к нему и из того мисийского города, который нет надобности называть.[152]

73. И тогда, еще ничего толком не зная о моих делах, но слышав, наверное, лишь о том, что мои поместья находятся в этой местности и что положение у меня достаточно высокое, он пренебрег всеми другими посланными ему именами и выбрал на эту должность меня. При этом он не посмотрел ни на то, что я был гражданином Смирны задолго до того, как у жителей той местности появилась надежда на отдельное гражданство,[153] ни на то, что мой случай был исключительным.[154] Он отправил письмо градоначальникам, адресовав его не им, а мне. Те пришли и отдали его мне. Письмо же повелевало мне блюсти мир и порядок.

74. Я был в очень трудном положении. Я не мог обратиться в суд, так как у меня не было противника: ведь наместник сам предложил и утвердил мое имя.[155] Я не мог придумать, с кем и против чего бороться в суде и как выиграть такое дело. Тогда, посовещавшись с градоначальниками, я решил подать в суд на них самих за то, что они отдали мне это письмо.

75. Когда наступил вечер, я спросил Бога, как быть и что мне делать, и услышал стих Дельфийского оракула:[156]

Я позабочусь об этом и белые девы.

И что же? Через несколько дней из Италии мне пришли письма от государей — от императора и его сына. В них, помимо прочих лестных слов, содержалось подтверждение моего освобождения от государственной службы по причине занятий красноречием, если я таковые устраиваю.[157] Вместе с письмами от государей пришли письма от наместника Египта Гелиодора — одно мне, а другое наместнику обо мне. Эти письма, полные уважения и почтения, были написаны задолго до этого, но пришли как раз, когда очень понадобились.