Священные речи. Похвала Риму

97. Тогда-то Бог дал мне вот какое знамение. Мне приснилось, будто мой управляющий Алким, которого я послал с этим поручением, вернулся ко мне с речью Демосфена «О венке». Но выглядела она не так, как сейчас, а иначе, и говорилось в ней о другом. И мне снова было обещано, что обо всем позаботится Глабрион:[166] он тогда, кажется, был в городе. Были также вещания от Сераписа и Исиды, что «дело будет улажено, и твои враги станут твоими друзьями». 98. Таковы, в основном, были эти вещания и видения.

Между тем мои посланцы прибыли в Филадельфию. День, в который они отдали мои письма, был, как они сказали, праздничным. Тем не менее Поллион прочел их и, узнав о небрежности легата, приказал ему немедленно явиться, назначить заседание суда и исправить постановление. Ведь обстоятельства, изложенные в письмах, говорили в мою пользу. Легат так и сделал: назначил заседание из-за одного этого дела и издал для Совета другое постановление.

99. Когда оно пришло, то градоначальник, яростный мой противник, только что читавший противоположное постановление, встал в тупик и, не зная, как поступить, послал за разъяснениями насчет этого к наместнику. Но там не дали никакого ответа. Тогда он пришел ко мне и попросил у меня прощения. Я же пошел в Совет, и меня уволили от должности и дали освобождение от всякой службы. После этого и градоначальник, и легат стали моими ближайшими друзьями.

100. Вспомним теперь, словно восходя по лестнице, о другом случае, который произошел еще до этих событий. Наместником был тогда софист, о котором я недавно упомянул.[167] В начале года, когда было созвано первое народное собрание, я впервые после долгой отлучки прибыл в Смирну, и люди от имени народа пришли позвать меня в собрание и сказали, что они собираются устроить в мою честь всенародные жертвоприношения, как не раз бывало раньше.

101. Когда я пришел в собрание, народ, приветствуя меня, по обыкновению зашумел, а те, кто ждал моего прихода, приступили к делу. Рукоплеща, они предложили мне стать верховным жрецом Азии и без труда склонили к этому народ. Тотчас и начальники окружили меня со всех сторон, славословя, крича и соревнуясь в своих призываниях с народом. Но я помнил явные и ясные знаменья моих сновидений и поэтому оставался тверд.

102. Попросив слова, я стал говорить так убедительно, что народ взял свое требование назад, а вместо этого каждый с радостью проголосовал за то, чтобы дать мне жречество в храме Асклепия. Этот храм по другую сторону гавани тогда еще только строился. Как и думал я, мой ответ вызвал одобрение. Я сказал, что ни одного дела — ни великого, ни малого — не могу я сделать без воли на то Бога и что мне нельзя даже думать о жречестве, пока я не услышу голоса самого Бога. Они удивились, но согласились. Такой речью заслужил я славу и почет и уже надеялся, что мне не придется больше заниматься общественными делами. Однако Бог еще не желал положить этому конец, а «таил за пазухой кинжал».[168]

103. После этого случилось, что заседатели от Смирны отправились в Верхнюю Фригию, собираясь предложить мое имя в общем Совете Азии. Я же, предчувствуя это, послал туда моего воспитателя Зосима. На выборах я занял третье или четвертое место. За этим последовала апелляция, вызов к наместнику и одновременно повеление Спасителя отправляться в Пергам. А я в это время, как обычно, по велению Бога находился в своем поместье.

104. На второй день пути я встретил человека с письмом ко мне от наместника. Я его прочел и сказал: «Но ведь и сам Бог меня вызывает, и ты догоняешь бегущего». К чему было медлить? Ведь в окрестностях святилища Асклепия я был избавлен от всех хлопот. Таким образом правитель проявлял обо мне заботу. Но я верю, что больше была забота, которую проявлял обо мне истинный и вечный Правитель.[169]

105. Подобный же случай произошел со мной и еще до этих событий. Есть у меня Ланейское поместье вблизи храма Зевса; я о нем уже упоминал. Мои поверенные купили его для меня, пока я находился в Египте, а некоторые из мисийцев[170] пытались присвоить его себе, сначала пуская в ход многие и разные угрозы, а потом перейдя к действиям. Когда они отчаялись заставить меня свидетельствовать против себя самого, то собрали сколько могли рабов и наемных людей и напали на нас, вооружившись чем попало. Одни бросали в нас издали камни и комья, другие дрались на кулаках, а некоторые ворвались в дом и хватали чужое добро, как свое собственное. И всюду был переполох и разорение.

106. Когда обо всем этом было сообщено в Пергам, я был так болен, что едва дышал. Состоялся суд. Но что мне делать дальше, я не знал. Тогда Бог нашел способ, как мне получить доступ к наместнику, и выбрал для этого случай. В последнем из моих снов император Адриан,[171] стоя во дворе храма, обращался со мной как с новым знакомым и вселял в меня великие надежды. И сразу же после этого видения произошло вот что.