Священный изумруд апостола Петра

При этом она снова почувствовала необыкновенное волнение, словно услышала не мертвый металлический звон, а голос живого существа, голос, обращенный к ней из глубины веков.

Это напомнило ей волнение, которое она испытала уже трижды, когда нашла три драгоценных камня, по легенде принадлежавших некогда апостолу Петру…

Агния отбросила эту мысль, попытавшись сосредоточиться на сегодняшних заботах.

– Как ее открыть? – деловито спросила Аня.

Агния оглядела ладанку со всех сторон, но не нашла ни замка, ни защелки, не нашла даже самой узкой щели, которая показала бы место, где ладанка может открываться.

Тем не менее она каким-то образом открывалась. Во всяком случае, она была полой внутри, судя по весу и по тому, как внутри ее что-то тяжело перекатывалось.

Агния перевернула ладанку, внимательно оглядела ее донышко, поднесла к свету – но ничего не увидела.

Ладанка хранила свою тайну и не хотела ее раскрывать.

– Ты можешь оставить ее у меня? – спросила Агния. – Я хотела бы показать ее знакомому ювелиру. Может быть, он сможет открыть эту ладанку.

Аня как-то внутренне напряглась. Видно было, что просьба Агнии ей неприятна.

– Ну, если не хочешь – не надо…

– Да нет, что ты, – Аня сделала над собой видимое усилие и осторожно придвинула ладанку подруге. – Не знаю, что это на меня нашло… Оставь, конечно! Только прошу тебя, береги ее… у тебя ведь есть в доме надежное место?

– Есть. – Агния вспомнила о дедовом тайнике, в котором сейчас хранились три драгоценных камня.

Те самые камни, о которых она только что вспомнила, взяв в руки ладанку.

Проводив подругу, Агния села в дедовом кабинете за стол и включила старинную настольную лампу. В ярком свете ладанка сияла тусклым благородным светом. Теперь, кроме букв, были видны еще полустертые от старости черточки и крючочки.

Удивительная вещь, старая как… как мир. Как христианский мир. То есть если считать от Рождества Христова, то вполне может быть, что ладанка изготовлена в четвертом или пятом веке.

И что-то там находится внутри. Неужели же это то, то самое, последний недостающий камень из креста апостола Петра?

Агния взяла ладанку в руки, ничуть не удивившись, что она передает в ладони тепло, и осторожно потрясла.

Так и есть, что-то там находится внутри. И по размеру подходит. Если камень там, то… то все очень сложно. Во-первых, что она станет делать, когда у нее будут все четыре камня? Куда ей их девать, в конце концов? Не для того судьба замешала ее в эту историю, чтобы все четыре камня хранились в дедовом тайнике неизвестно сколько времени! Это вообще-то опасно.

Во-вторых, если четвертый камень появился на горизонте, это значит, что те силы, которые хотят его заполучить, снова проявятся.

Агния поежилась, вспомнив, как металась она, совершенно одна – без друзей и родных, без денег и помощи, без связи и жилья, как ощущала себя загнанным зверем и от страха теряла уже голову[6]… Тогда удалось как-то высвободиться. Но снова такое пережить – нет уж, с нее хватит.

«А что я могу сделать? – тут же спросила она себя. – Это судьба, с ней не поспоришь…»

Агния снова посмотрела на ладанку. Нужно ее открыть, и камень, если он там, подскажет ей, что делать дальше. Но ясно одно: ладанку нельзя никому отдавать. Даже показывать ее никому нельзя. Ни с каким ювелиром консультироваться она не станет, все равно он не поможет. Только человека приличного подвести можно.

Нужно самой попытаться открыть ладанку. Что-то подсказывает, что все дело в этих буквах и цифрах.

Агния аккуратно переписала на листочек греческие буквы и спрятала ладанку в тайник.

На третий день после смерти воина-медведя его дружинники похоронили своего прежнего вождя по древнему обычаю: они сложили огромный костер из сосновых поленьев, положили на него мертвое тело, рядом с ним положили его огромную секиру и прочее оружие. Туда же дружинники положили также припасы на несколько дней, поскольку полагали, что умершему предстоит долго идти по безлюдной и бесплодной Равнине Смерти, прежде чем он попадет в Селение Предков, где мужественного воина ждет торжественная встреча и пир, длящийся тысячу лет.

Ближайшие соратники покойного вождя подожгли костер с четырех сторон, и воины долго смотрели, как пламя пожирает их прежнего правителя.