Священный крест тамплиеров

— Да что вы говорите! — Эва понизила голос и пригнулась к стойке. — Неужели Екатерина Генриховна оказалась замешана в каком-то преступлении?

При этих словах Эва удивленно окинула взглядом помещение библиотеки, как бы недоумевая, какое преступление могло совершиться в ее стенах.

— Что вы такое говорите! — возмущенно воскликнула библиотекарь. — Как вы могли такое подумать! Екатерина Генриховна была кристально честным, кристально чистым человеком! Она ни в чем не виновата, ни в чем! Она — жертва преступления! Жертва террористического акта! Она ехала в автобусе, который был взорван!

Библиотекарь осознала, что в запальчивости проговорилась, и испуганно прикрыла рот ладонью.

— В автобусе? — переспросила Эва нейтральным тоном, чтобы не спугнуть собеседницу. — В каком автобусе?

— Мне не велели никому об этом рассказывать… меня строго предупредили… И потом, вы что, ничего не слышали? Все гудит — и телевизор, и Интернет…

— Я только вчера из командировки, первый день на работе. В такой глуши была — там ни телефона, ни Интернета, — Эва сделала соответствующее лицо.

— Ну если так… — На лице библиотекарши недоверие уступило место желанию поделиться информацией.

Эва решила подстегнуть это желание.

— Не волнуйтесь, я никому не передам ваши слова. Во всяком случае, никто не узнает, что это вы мне все рассказали. Но раз уж вы начали — расскажите мне, как это произошло.

Но библиотечная дама вдруг вздрогнула и испуганно замолчала.

За время их разговора все читатели разошлись, однако, кроме нее и Эвы, в помещении была еще одна женщина — уборщица, которая вытирала тряпкой пыль с книжных стеллажей. И тут она неожиданно вмешалась в разговор.

— Из Таллина она ехала, — сообщила уборщица, отложив тряпку. — В Таллин, значит, прокатилась за казенный счет…

— Как вы можете такое говорить, Марфа Михайловна! — возмущенно перебила ее библиотекарь. — Если вы не знаете — лучше молчите! О мертвых вообще нельзя…

— А вы мне рот не затыкайте, Эльза Васильевна! Я чистую правду говорю!

— И вообще, нам сказали ни с кем это не обсуждать! Ни с какими посторонними…

— А мне наплевать, что они сказали! — возразила уборщица. — Что мне сделают? В должности понизят? Ха-ха!

— А совесть у вас есть? Человек погиб, можно сказать, на посту! Она не просто так туда ездила — она ехала к нашим коллегам, библиотечным работникам, за бесценными материалами о последних днях жизни Игоря Васильевича…

— Что, разве он жил в Эстонии? — спросила Эва, пытаясь вытянуть из собеседницы как можно больше информации.

— Как же вы готовили материал о поэте, если не знаете его биографию? — рассердилась библиотекарша. — Да, конечно, он прожил последние годы своей жизни в Эстонии, там и умер… эстонский период — очень важная часть его творческой биографии…

Она набрала побольше воздуха и заговорила хорошо поставленным лекторским голосом:

— Игорь Васильевич уехал в Эстонию сто лет назад, после Октябрьской революции, в восемнадцатом году прошлого века. Он уехал туда с матерью и гражданской женой, думал, что ненадолго — а оказалось, что на всю оставшуюся жизнь, почти на четверть века. Он поселился в имении Койла, на берегу моря, через несколько лет женился на дочери домовладельца и прожил там до Второй мировой войны, до сорок первого года.

Игорь Васильевич написал в Эстонии много стихов, его стиль изменился. От манерных, куртуазных стихов раннего периода он пришел к простому и строгому стилю, почти к классицизму. В Эстонии он выпустил несколько новых книг.

Кроме собственных стихов, он много занимался переводами эстонской поэзии. Собственно, он стал первым значительным переводчиком эстонских поэтов на русский язык, можно сказать, познакомил с ними русскоязычного читателя. Так вот, Екатерина Романовна ездила в Эстонию, чтобы принять от сотрудников музея Койла уникальные материалы, связанные с эстонским периодом жизни и творчества Игоря Северянина. Она везла редкие фотографии, первые издания стихов эстонских поэтов в переводах Игоря Васильевича…

— К родственникам своим она ездила! — снова подала голос неугомонная уборщица.

— Марфа Михайловна! — одернула ее библиотекарь.

— Что — Марфа Михайловна? — огрызнулась та. — Я уже шестьдесят лет Марфа Михайловна, и нечего мне рот затыкать! Я правду говорю! Я иначе не приучена! Родственники у нее там, в Эстонии, сколько раз она сама говорила!

— Ну и что такого? — удивилась Эва. — У кого их нет — родственников-то?

— Извините, но больше ничем помочь вам не можем! — твердо сказала библиотекарша. — Заведующей сегодня нету, побеседуйте с ней, когда она выйдет на работу, может быть, она даст вам материалы, если решит, что ваша газета этого достойна. Кстати, напомните вашу фамилию, я не расслышала?

— Иванова, Эльвира Иванова, — брякнула Эва первую пришедшую на ум фамилию и попятилась, — ну, раз вы не можете, я зайду попозже, когда компетентные люди будут на месте.

— И предварительно позвоните и договоритесь о встрече! — крикнула вслед библиотекарша.

— С ума сойти, как все запущено, — проворчала Эва, — нужна больно была ваша библиотека…