Святая Анастасия Сербская. Чудеса и пророчества

Анастасия надвинула платок на лоб и ускорила шаг. Она почувствовала прилив сил как доказательство того, что они идут путём, на котором не могут заблудиться. Затем из кустов вынырнул заяц и бросился бежать со всех ног. Феодора отскочила в сторону почувствовав, как что-то зацепилось за ее полу. Вдоль позвоночника у неё пробежала дрожь.

«Сестро Анастасия, – страшась посмотреть, воскликнула Феодора, – что это прицепилось к моей ноге?!»

«Это черепаха, не бойся! Ты испугалась, как тот заяц, который не знает, куда ему деваться», – спокойно сказала Анастасия. Она нагнулась и повернула черепаху в направлении куста у тропки, которой заяц умчался в лес.

Феодора перевела дух.

Падали мелкие капли дождя, ветер стих, а у двух спутниц словно сил прибавилось. То, что они пережили, ещё больше убедило их, что они не заблудятся, что они на правильном пути к самой высокой вершине горы, откуда они могли увидеть широкое пространство перед собой и легче найти тропинки, которые вели туда, ближе к храму, к подножью Копаоника.

Правитель в мантии

Перед воротами Студеницы отец Симеон заметил трёх монахов. А они, когда увидели его, растерянно выступили вперёд и сделали некие странные движения, будто хотели встать на колени и поцеловать ему руку, но он их быстро спас от этого искушения тем, что их своими руками, всё ещё полными сил, всех обнял, а затем всех расцеловал, одного за другим: монахов Петра, Филиппа и Луку.

«Наш игумен Игнатий с радостью ждёт Вас, а в монастыре у нас ещё пятеро братьев. Знаем, что Вы голодны, ужин будет скоро в трапезной», – произнёс монах Пётр.

Монах Симеон прошёл через ворота монастыря, в котором бывал много раз, пока его строил[12], вошёл прямо в церковь, приложился к иконам Господа и Богородицы перед алтарём, встал на колени, помолился, сделал три земных поклона иконам и собравшимся монахам, которые всё это наблюдали. И тут он неожиданно оказался перед игуменом Игнатием, которому сразу поцеловал руку, а тот ему быстро ответил тем же, затем его игумен особо благословил как нового члена монашеской общины, и с восемью монахами они запели Благодарственные песнопения Матери Божией, молясь о Её заступничестве пред Господом и защите от всякого искушения.

Затем настал момент полной тишины в церкви. Все чувствовали, что нужно что-то сказать, а более того, что эта торжественная тишина должна быть продолжена молчанием. Уста молчали, а душа истово молилась. Только такая молитва придаёт лёгкость телу и отгоняет от себя малейший беспокоящий помысел. И это так бы и длилось, если бы не послышался голос монаха Петра, зовущего на ужин. В трапезной Студеницы за длинным и узким деревянным столом было уже поставлено десять деревянных тарелок и столько же стаканов. До того как начнётся вкушение пищи, каждый занимал место за столом. Оказалось, что почётное место напротив игумена было предназначено бывшему до вчерашнего дня правителем сербским, а ныне монаху Симеону.

«Прошу вас, милые братья, пусть кто-нибудь сядет на это место, которое вы мне предназначили, я действительно хочу быть лишь одним из вас, самым обычным, ни в чём не быть особенным или известным монахом», – обратился к ним Симеон.

И лишь когда на предназначенное ему место сел Филипп, а он сел на место Филиппа, началась молитва, а затем всех их, и ужин, стоящий перед ними, благословил игумен. Затем все сели и молча ели тёплую овощную похлёбку, заправленную яблочным уксусом, а затем перешли к хлебу и куску жареного кабачка. К этому полагался и небольшой стаканчик белого вина. Затем опять последовала благодарственная молитва, после которой монахи поднялись со своих мест. Один из них остался собрать посуду и отнести её на кухню, другой там уже ждал с тёплой водой, чтобы её вымыть, третий побежал на скотный двор обиходить скот, а куда подевались игумен и остальные монахи, отец Симеон не видел. Он просто имел большое желание снова оказаться перед той главной иконой Богородицы, обратиться к Ней, благодаря Её за то, что он теперь здесь, что его хорошо приняли, что он сможет быть как и все остальные Её подвижники монахи. Молился он и за спасение всей Святой Горы, и всех её монахов, и монаха Саввы, который его и ввёл в этот тихий, мирный, благочестивый свет.

Отец Пётр чуть позже показал ему келью, которую ему определили, а вскоре в ней появился и игумен Игнатий. Лишь тут они смогли обменяться несколькими фразами.

Новоприбывший монах, отец Симеон, хотя и старший по возрасту среди всех, просил игумена, чтобы тот не выказывал ему особого уважения и назначил ему некоторые послушания.

Так они расстались и снова все встретились до того, как солнце показалось над Студеницей, на первой утренней литургии.

Весёлый двор в Расе

В первый день после отъезда Немани в монастырь утренний благовест в Расе слышен был дольше обычного. Город быстро проснулся, и множество людей собралось на площади, а необозримые колонны мужчин, женщин и детей прибывали со всех сторон вверх по склону к церкви Святых апостолов Петра и Павла.

Перед церковью стоял новый правитель Рашки Стефан.