Святая Анастасия Сербская. Чудеса и пророчества

Ворота церковного двора открылись, и к новому правителю, глубоко кланяясь, вышел епископ Калиник. Стефан поцеловал руку архиерея, и они вместе вошли в церковь.

На литургии, которая собрала многих жителей Раса и видных вельмож, всё было как и раньше. И далее в качестве высшего имени правителя поминалось имя прежнего жупана. Дух Немани и его образ здесь и далее наполняли всё, и сегодня утром это никому не мешало.

Новый правитель после литургии, принявший освящённое вино как кровь Христову и благословлённый хлеб как тело Христово, поблагодарил всех священников, снова приложился ко всем иконам, подал нищим горсть монет на паперти, а затем с несколькими близкими дворянами и военачальниками пешком пошёл к дворцу.

Со ступеней дворца Стефан внимательно осмотрел навершия крепостных стен, которые опоясывали б'oльшую часть города. Ощущая дивное утреннее тепло, он чувствовал себя бодро и похвалил начальника стражи, увидев множество своих воинов на дозорных башнях.

Однако несколько мгновений спустя ему показалось, что за башнями виднеется странный туман, и это в нём вызвало ощущение тревоги. Как к нему с этого дня будет относиться старший брат Вукан, что будет, когда он впервые как правитель встретится с младшим братом Растко, ныне монахом Саввой, чьё имя всё чаще упоминается в Рашке? Подавляя эти размышления, Стефан вспомнил, что его наверху ждут супруга Евдокия, а затем и группа советников, с которыми он уже договорился, что они вместе найдут ответы на самые важные вопросы его будущего управления государством и войском. Он быстро взбежал по ступенькам и тихо постучал в двери собственного жилья. Открыла их сама Евдокия и бросилась в его объятия.

Встреча их была короткой. Она предложила во второй половине дня верхом на белых конях, подарке византийского императора, описать широкий круг вокруг дворца, тропами вдоль Дежевской реки, долиной за храмом Джурджевых Столпов, затем – через Пазариште и городок Рас.

Он охотно принял это предложение и, не думая больше об этом, спустился этажом ниже в большой зал, где его ждали за обильным столом советники и чиновники.

«Ваша высокоуважаемая личность, наш жупан, угощайтесь, пора уже и Вам позавтракать. В жупании уже все поели, монахи это, мы уверены, сделали первыми рано утром, надеемся, и Ваш отец, а наш брат, монах Симеон», – говорил, полный сил жизнерадостный Радослав, человек, ответственный за снабжение двора продуктами, одеждой и другим необходимыми вещами.

Правитель его прервал, стремительно вскинув руку, как бы желая сказать, чтобы тот не тратил зря слов этим утром, и своим ясным взглядом посмотрел на лица собравшихся:

«А не стали ли вы уже следить и за монахами в Студенице? Не забыли ли вы, что и монахини должны завтракать и что одна из них моя мать, ныне монахиня Анастасия?»

«Простите, жупан Стефан, то, что Вы говорите, остроумно, но никто, не дай Боже, не следит за монахами, нашими самыми дорогими, которых мы всё ещё видим в качестве правителей», – пытался оправдаться Радослав, положив на тарелку уже надкушенный куриный окорок.

Жупан Стефан снова оглядел собравшихся и остановился на лице покрасневшего Радослава.

«Вот, ты такой опытный, а делаешь ещё одну ошибку. Не привиделось ли тебе, что всё ещё правят Неманя и Анна? Ты, прости меня, сказал это так, что мне показалось, что уже третье утро подряд на моей голове нет короны жупана».

Когда Стефан это сказал, раздался смех всех сидевших за столом, и он длился до тех пор, пока Стефан не выступил с серьёзным предупреждением:

«А теперь перейдём к самому важному – оценим ситуацию. Только, предупреждаю вас, чтобы мы подошли к этому с холодной головой, без оговоров и клеветы. Это необходимо, потому что все вы, как и я, хорошо знаем, что у нас за спиной, и это не только в связи с моим братом Вуканом, готовится нечто серьёзное. Наши старые враги иногда временно становятся друзьями, потом опять же временно становятся врагами, и мы теперь должны оценить, в какой они фазе, каковы их намерения через Вукана да и другими путями сделать какое-нибудь зло и нам, и себе».

Выслушав правителя, его чиновники и советники долго молчали, затем начали представлять каждый своё ви'дение ситуации и предлагать, что бы следовало предпринять. Высказывались они осторожно, мудро, ясно, и с радостью, что правитель каждого внимательно слушает, никого не перебивая. И когда последний выразил то, что он имел сказать, Стефан, уже усвоенным властным жестом правителя, поднял руку и сказал: