Святая Анастасия Сербская. Чудеса и пророчества

«Возможно ли, чтобы и здесь были разбойники и грабили монастырь?» – удивилась Анастасия.

«До этого года их не было. Но, к несчастью, в этом году они появились».

«Кто эти безбожники?» – спросила Феодора.

«Мы не подозреваем местных чабанов, а также детей и юношей. Это могли быть некоторые другие, плохие воины. Они желали жизни в военных доспехах и неких льгот для себя, а не такой доспех как честь мужскую и достоинство сербского воина, которыми наша страна гордится, и везде за границами державы они известны, и их ценят. Они никак не привыкнут к другой жизни. Они не годятся ни к службе в охране, ни в чабаны, а вот только для кражи и разбоя», – быстро ответила игуменья.

«Это наши, христиане?» – произнесла Феодора.

«К сожалению, это так! Но некоторые из них, я видела, как они здесь слонялись, и даже заходили в монастырь, нетверды в вере. Они хвалятся, что больше всего веруют в свои мечи, а сами не умеют даже посох в руках правильно держать», – грустно сказала игуменья.

Анастасия вспомнила тех двоих, что им помогли в несчастье, когда они уже были недалеко от монастыря. От таких людей они могли тогда и пострадать.

«Если бы они заметили, что я ношу на шее золотую цепочку с крестом, которую мне отец подарил, когда я вышла замуж за Неманю, они могли меня ограбить», – подумала Анастасия.

«О чём ты так грустно размышляешь, сестро Анастасия? Уж не испугалась ли ты? Многие зимы мы уже здесь пережили впроголодь. Эта не первая. Бог даст, и этой зимой что-нибудь придумаем», – прервала её раздумья игуменья.

«Да, да, я уверена, что нам Бог поможет!» – смущённо ответила Анастасия, а потом взяла себя в руки и спросила:

«Нет ли здесь поблизости кого-нибудь, кто продаёт продукты?»

«Есть один купец наверху, в поселении. Он ездил даже в Венгрию и наполнил продуктами все склады. Но чем мы, бедняки, заплатим за них? Ваши золотники мы не можем потратить на пищу. Как-то ночью я дала обет перед алтарём, что буду постоянно просить Бога помочь нам расписать церковь. И когда вы обе подарили дукаты, я это приняла как Божию милость, знак, что это предназначено только для росписи», – сказала игуменья.

«Но у меня осталась золотая цепочка, которую я, ещё когда выходила замуж, получила в подарок от отца», – сказала Анастасия. – Она у меня в келье, очень ценная. Я хочу её продать, чтобы мы купили запасы на зиму».

«Разве подарок отца можно продавать?» – спросила игуменья.

«Отец бы такому моему решению радовался, – ответила с мягкой улыбкой Анастасия. – Если бы я такую золотую цепочку теперь носила на шее, я потеряла бы тот покой, который не отдала бы за всё золото мира».

Слова, которые она произнесла, действительно отражают дух, полностью освобождённый от всего земного. Всё, от чего она отреклась, было ничтожно по сравнению с тем, к чему она стремилась. Ум, полностью преданный молитве, и сердце, окрепшее в чистоте и вере, были столпами, с которых возносилась её душа, жаждущая спасения и Царствия непреходящего, вечного.

«А кто её, такую ценную, купит в бедной Топлице? – спросила игуменья, пытаясь отвратить её от этого намерения. – Здесь мало кто знает настоящую цену золота».

«Я вам её дам. Отнесите в поселение, попробуйте. Можете и у того купца, у которого есть продукты», – ответила Анастасия. Затем она встала, пошла в конак и принесла золотую цепочку с крестом.

«Крест оставь», – сказала ей матушка.

«Оставлю. А цепочку продайте. Отдайте её за столько, сколько вам предложат. Лишь бы пережить эту зиму!»

Игуменья взяла золотую цепочку в руки как святыню и отнесла её в свою монашескую келью. Всю ночь она глаз не сомкнула. Её не удивило то, что недавняя сербская госпожа дарит своё последнее богатство, огорчало то, что она должна была взять у неё золотую цепочку, её необычайно ценную и наверняка особо дорогую память. Без сна она встретила рассвет, и не ожидая встречи с монахинями, поторопилась в селение, чтобы найти купца.

Когда с первыми утренними лучами монахини пришли на молитву в церковь, они заметили, что нет матушки Параскевы. Некоторые забеспокоились, не заболела ли? Но прошло немного времени, и в дверях храма появилась игуменья, явно обеспокоенная. И когда утреннее богослужение закончилось и все они позавтракали, игуменья пригласила Анастасию и Феодору к монастырским воротам и рассказала, куда ходила и почему последняя пришла на молитву.

«Тот купец предлагает полтелеги пшеницы за эту цепочку. Говорит, не дал бы столько, но дочь его скоро выходит замуж, поэтому он ей хочет подарить эту цепочку», – объяснила игуменья с видимым неудовольствием.

«А сколько это мешков?» – поинтересовалась Анастасия.

«Четыре. Мало. Это едва лишь на два месяца, и то, если мы муку смешаем с сухой, толчёной крапивой и остальными травами».

Услышав это, и сама желая свой последний кусок хлеба поделить с монахинями, Феодора захотела и эту заботу разделить с ними: «Я отдам и мою цепочку, но если можно, я бы оставила себе крест».

Сестра Анастасия посмотрела на неё, и Феодора поняла невысказанный вопрос, поэтому объяснила: