Святая Анастасия Сербская. Чудеса и пророчества

«На Святого Илию исполнится полных двадцать лет господних», – улыбнулась та.

«А откуда ты родом?»

«Из одного села с той, другой стороны Копаоника. Тогда в церкви было лишь две монахини. Они уже давно упокоились».

Монахиня Феодора пожелала узнать, как матушка Параскева стала монахиней и что её привело сюда. Она не произнесла вслух свои вопросы, а игуменья, будто почувствовав это, сказала: «Мне было восемнадцать лет, когда я вышла замуж за парня из села, которого очень любила. Но не прошло и десяти дней, как его призвали на войну. На Неманю тогда напали венгры. Из нашего села половина юношей не вернулась домой. Когда мой муж Никола уходил на войну, он мне сказал: «Если я не вернусь, Ягода, ты не сразу выходи замуж. Подожди хотя бы год, оплакивая меня, а потом иди за того, кто будет сердцу твоему люб. Ты добрая и умная, и никого не послушала, когда за меня вышла. Я бедняк, и всё, что есть у меня в жизни, это Господь, а ты из состоятельной семьи».

Феодора посмотрела в её глаза, у неё сами собой вырвались слова: «Красивое имя Ягода. Тебе, матушка, оно шло».

«Ещё красивее моё монашеское имя, Мария, – сказала игуменья. – Сестры меня прозвали Параскева, потому что я старше их всех. И самой молодой, пришедшей два года тому назад, епископ дал монашеское имя Мария, и это было не слишком удобно, чтобы из нас семерых две звались одним и тем же именем».

«На свете нет имени красивее, чем Мария», – сказала Анастасия.

Игуменья кивнула головой, перекрестилась и продолжила: «Когда я простилась с Николой, я ему сказала, что я, если с ним случится какое-то зло, скорее уйду в монастырь и стану монахиней, чем даже подумаю выйти за кого-то другого. А он меня тогда попросил: Не надо, Ягода, не надо, добрая душа, ты должна иметь своё потомство…»

Игуменья подняла взгляд и необычайно ласковым голосом, полным уважения, продолжила:

«Не прошло много времени, а мне явилось некое странное видение, и длилось оно целую неделю. После ожидания наступило размышление, затем тревога и напоследок весть, которая отняла у меня силу и голос», – она опять посмотрела на них.

«Принёс её воин с поля боя. Я потеряла сознание и упала на кровать.

Поздно вечером меня разбудила свекровь и с робостью в голосе сообщила: “Доченька моя добрая, Ягода моя несорванная, наш Никола больше никогда не вернётся”». Так оно и было. С ним случилось самое худшее. Но и Бог, и люди знают, что война жизни отнимает, а не даёт их. И самых храбрых, и самых мудрых в ней может победить самый слабый.

«Именно так, матушка, – тихо подтвердила Анастасия. – На войне лучшие чаще всего страдают напрасно. Неманя тоже не хотел войны, ни одной из них, но должен был принять войну, если на нас нападали, и чаще всего без объявления войны. И побеждал в них только благодаря Богу и правде: посеявший зло, не может пожать доброе».

Все три на мгновение умолкли. Феодора, больше из уважения, чем из любопытства, спросила:

«А ты возвращалась к своим, своему роду?»

«Да, спустя сорок дней, после траура, тоски и молитвы Господу принять его душу в рай. Не переставая молиться и оплакивать Николу, в конце концов я должна была вернуться назад, к своим.