Святая блаженная Матрона Московская

Однажды Матрюшенька говорит: «Мама, сходи к батюшке, у него в архиве на таком-то ряду, от низу четвертый, лежит книга, а в книге изображена икона Царицы Небесной «Взыскание погибших». У нас в храме такой иконы нет. Сходи и скажи батюшке, чтобы он ее принес». Батюшка очень удивился этому, и нашел, и принес эту книгу ей, нашли икону эту, и она говорит: «Мама, я выпишу икону». Семья была бедная, мать опечалилась, чем же они будут платить за нее? Матрюшенька велела женщинам деревни пойти по всем церквам в округе для сбора помощи, благословила их. Они набрали всего: и денег, и хлеба, масло, яйца. Нашли в городе художника, он сказал, что может написать такую икону. Матрюшенька спросила: «Ты сможешь написать эту икону?» Он ответил, что будет писать не первую икону. Матрюшенька велела ему пойти покаяться в своих грехах, исповедаться и причаститься. Художник сказал: «Давайте, буду писать». Матрюшенька спросила: «Ты точно знаешь, что напишешь эту икону?» Художник ответил, что напишет, взял все и стал писать. Прошло много времени, художник пришел к Матрюшеньке и сказал, что он ничего не может написать. Матрюшенька и говорит ему: «Иди, раскайся в своих грехах, ты убил человека». Он ужаснулся, откуда она могла все знать? Тогда он снова пошел к священнику, покаялся, снова причастился, пришел к Матрюшеньке, попросил прощения, что сразу не раскаялся. Она ему сказала: «Иди, теперь ты напишешь Чудотворную икону Царицы Небесной «Взыскание погибших». К этой иконе Чудотворной идут люди с любой болью, с любыми болезнями, обращаются люди к ней, и Она помогает. Если нет дождя — засуха — ее выносят на луг среди нашего села и молятся, служат молебен все прихожане и, не успеют прийти люди домой, как пойдет дождь.

Ксения Гавриловна Потапова

В 1927 году я приехала в Москву из деревни, мне было девятнадцать лет. Шестнадцати лет я вышла замуж, но через год муж умер. Сначала я устроилась домработницей, а потом пошла на работу и вышла замуж за вдовца с двумя детьми.

Узнала я Матрону в 1935 году. Мне было тогда 27 лет, и я заболела туберкулезом. Матрона меня исцелила и сказала незадолго до своей кончины: «А легкими ты никогда болеть не будешь».

Всю жизнь Матрона мне помогала. Жила она тогда, в 1935 году, в Вишняковском переулке, недалеко от храма Николы в Кузнецах, Татарская ул., двухэтажный дом, в подвале, у племянницы. Пришла я к ней без креста. Боялась я его носить: бывало, стану подметать, крест выпадет, хозяева мне скажут: «Что ж ты удавленника-то носишь, молодая девушка?»

Пришла я к ней, прошу: «Матронушка, помоги мне!» А она отвечает: «Что, Матронушка — Бог что ли? Бог помогает». «Вот те и матушка», — думаю.

У нее была послушница, она и спрашивает: «А крест-то на тебе есть?» Матрона за нее отвечает: «Кто ей давал-то. Они все кресты побросали, только ищут здоровья, чтоб им Бог дал». Послушница мне и говорит: «Ты надень крест, тогда приходи. Ты к кому пришла без креста?»

Матрона меня всегда принимала хорошо. Если кого не хочет принимать — говорит притчами, а со мной простым языком. Две послушницы тогда были у нее, одна Татьяна, другая Даша. Сперва была Пелагея. Она ее выдала замуж за священника. У них двое детей было, мальчик и девочка. Дети не женились и замуж не выходили. Еще была сиротка, лет пять ей было. Она умерла.

Врачи не заметили у меня туберкулеза, думали, что сердце. Выписали двадцать капель валерианки. А когда разобрались — в легких уже была каверна.

Наложили мне пневмоторакс. Вот лежу я на пневмотораксе, вдруг зашатался аппарат, и что-то внутри хлопнуло. Дуть стало некуда. Стала я проситься в санаторий, а с путевками было трудно. Пришла к матушке, спрашиваю:

— Что мне делать? В деревню ехать или ждать путевку?

— Путевка-то тебе будет.

И действительно, дали мне через две недели путевку в Крым с бесплатной дорогой, три месяца пробыла я в Крыму.

В войну я не работала. Перед самой войной у меня родился ребенок, жила тем, что с сумками, мешками ездила в Плавск Тульской области. Обычно от Серпухова всех проверяла милиция. Перед поездкой я заходила к Матронушке:

— Матушка, благослови!

— Поезжай, никто не тронет.

И милиция около меня кончала проверки, и поворачивала назад. А мешки я носила по пятьдесят-шестьдесят килограмм, когда ездила в деревню.

Когда моей дочери исполнилось двадцать лет, она тоже заболела туберкулезом. Она лежала в больнице в Сокольниках, а Матрона тогда тоже жила в Сокольниках. Однажды дочь отпросилась из больницы со мной к блаженной Матроне. Пришли мы к ней, дочь осталась за дверью, а я зашла, поговорила. Потом осмелела, и говорю: «А дочь-то со мной». Матрона улыбнулась: «Вы не можете ходить по одной, обязательно, чтобы хоровод с вами был». Вдруг говорит: «Да, да». Я спросила, к кому же она обращается, в комнате никого, кроме нас не было. «Это тебе не нужно знать» — отвечает. Наверно, она с ангелами говорила.

Потом дочь положили в больницу в Звени городе, у нее был уже распад легких. Предложили операцию. Приехала я ее навестить, она плачет: «Боюсь, умру».

Пошла я к матушке, рассказываю, что дочери предлагают операцию.

— А какую?