Святая и грешница

Он слушает ее внимательно, улыбается, иногда покачивает головой. Никому, никому она не рассказывала об этом, даже своему жениху.

Он как бы угадывает ход ее мысли: «У тебя есть друг?» Она кивает головой, краснеет и рассказывает: что он на пять лет старше ее, ремесленник; что он каждый день приходит в тратторию обедать, чтобы хоть немножко побыть с нею.

Теперь гость слушает ее и согласно кивает головой. Вдруг он поднимает руку и очень бережно и осторожно накрывает ладонью ее руку, лежащую на столе.

Она вздрагивает в испуге и убирает руку со стола. Он будто ничего не замечает.

«Поздно уже», — говорит она, но сразу же замолкает. Служанка не вправе указывать гостю на время.

«Да, — говорит он, — но мне надо тебе кое-что сказать».

Он внезапно встает и берется за кувшин.

«Где у вас вино?»

Она вскакивает со скамьи и хочет взять кувшин. Он отстраняет ее мягко, но решительно и подталкивает снова к скамье. Потом зажигает свечу и уходит. Когда он возвращается, она сидит, обхватив голову руками. Она тотчас же выпрямляется.

Он принес с собой еще один бокал, наполняет его до половины вином и подает ей. Она берет его, но сразу же ставит на стол. Он наполняет свой бокал и протягивает ей, предлагая выпить вместе. Она неохотно поднимает бокал, отпивает глоток, но вино ей не нравится, и она ставит бокал на стол.

Чужеземец молча осушает бокал за бокалом. Иногда встряхивает головой и снова сидит тихо, как бы о чем-то размышляя.

«Послушай, — говорит он, — у меня есть для тебя весть». Еще секунду он колеблется, потом продолжает говорить. Чувствуя, что его торжественные слова лишают ее последних сил, она опускает голову.

«Смотри на меня», — говорит он властным тоном. Она повинуется — снова этот цепкий взгляд, жгучие темные-претемные глаза впиваются в нее.

«Я послан тебе Богом. Ты — избранница Его, ты должна родить Ему сына, который пожертвует собой, дабы искупить грех человеческий. Дева должна выносить его, и ты удостоена этой чести. Я — Гавриил, архангел Божий. Его семя несу я тебе».

Он не спускает с нее глаз. Ее лихорадит. Тело бьет дрожь. Она в полном изнеможении. Когда чужеземец теперь берет ее руки в свои, она не отдергивает их. И не отворачивается, когда он гладит ее по волосам, потом по плечам, а потом все ниже и ниже. Она начинает тихонько всхлипывать.

Но вот он притягивает ее и бережно прижимает к себе. Обнимает ее.

Она не противится.

Но когда он слегка ее отпускает и хочет поцеловать, она отталкивает его и пятится. Его тяжелое дыхание, запах кислого вина отрезвляют ее.

Но теперь уже Гавриил не осторожничает. Он грубо хватает ее и встряхивает, что есть силы. И она обессиленно повисает у него на руках. А он гремит:

«Склонись пред волей Господней!»

Ни теплоты, ни дружелюбия в его голосе. Он отпускает руки, и она падает на пол.

«Иди к себе, — говорит он, — и будь готова».

Девушка, словно в трансе, встает. Шатаясь бредет она к лестнице, ведущей на чердак.

«Дверь не закрывай», — слышит она его голос, когда поднимается по лестнице, крепко держась за перила, чтобы не упасть.

Чужеземец возвращается к столику и с наслаждением допивает вино. Еще раз спускается в подвал, чтобы наполнить кувшин.

Потом берет свечу и, спотыкаясь, поднимается по лестнице на чердак. Девушка закрыла дверь, но дверь старая и рассохшаяся, одним ударом кулака он открывает ее.

Три дня провел Гавриил в траттории. И три ночи подряд навещал он девушку. Она не противилась и смиренно приняла в себя семя, дарованное ей самим Господом Богом.

Не от девушки стало известно о том, что приключилось с нею. Она работала, как всегда, ни на что не жалуясь.

Не молчали хозяин и его жена. Ведь Гавриил посвятил их в свои божественные деяния. Два последних вечера, прежде чем подняться к девушке, он подолгу сидел вместе с хозяевами за бокалом вина.

С радостью разнесли они повсюду эту историю, рассказав ее каждый по-своему. Она достигла базарной площади в тот самый день, когда чужеземец оставил город.

Люди не хотели верить, что девушка столь уж невинна. Не она ли сидела с ним по ночам, не она ли попивала с ним винцо? Два бокала поутру на столе сами за себя говорят.

Так и пошла гулять по белому свету байка о бесстыдной девице, приправленная, как это и было на самом деле, рассказом о некоем Гаврииле и его божественной миссии. Все отвечало традиционному толкованию подобных историй: молодая девушка поверила, что чужеземец послан был ей Богом.

Когда выяснилось, что девушка забеременела, пересуды вновь усилились. Дошла молва и до ее жениха, который находился в другом городе.

С отвращением выслушал он рассказ проезжего. И немедленно, вне себя от волнения, поспешил домой.

Но стоило ему переступить порог траттории и увидеть свою невесту и хозяина с хозяйкой, как он сразу же понял, что все это была страшная правда и что за беда приключилась с ним.

Он остолбенел на мгновение, а потом повернулся и — навеки исчез. Он был плотником, и она его больше не видела.

Девушка продолжала делать свою работу, а ребенок между тем рос у нее во чреве. Неуклюже двигалась она между столиками. Все насмешки сносила безропотно и молчаливо.