Святая Инквизиция

Довольна. Потому что не так уж я люблю нашего Инквизитора! Я служу ему. И ненавижу его. И совсем ничего не могу с этим поделать. Да и не хочу.

— Не хочешь с ней поговорить?

— Зачем?

— Просто это… может оказаться очень интересным. У моего приказа ведь не совсем привычный нам взгляд на жизнь. Вернее, совсем не привычный.

Она заинтересовала тебя, змей! Только — чем? Неужели, обыкновенными разговорами?

— Советуешь?

— Настаиваю.

Даже так! Ну, хорошо…

— А сам?

— Пожалуй, от сегодняшнего общения с этой… мышкой я воздержусь. А то уж больно колючая она стала в последнее время…

Так вот чья вина в том, что нам приходится тебя обходить по большой кривой! От греха подальше… А то ведь ты можешь и зашибить ненароком. Абсолютно случайно. От общей, так сказать, злобности.

— И что она сделала?

— Ничего такого, что могло бы тебя интересовать.

Нет уж! Меня так просто не проймешь и не возьмешь! Мне же интересно, что могло довести нашего хладнокровного змия до белого каления и зубного скрежета… Почти до убийства. И если бы не приказ…

— Полоз… Говори! Я ведь не отстану!

И ты знаешь это! Я ведь если не от тебя узнаю подробности, так от этой Ольги или даже Господина. На горло собственной гордости и ненависти наступлю, но — узнаю! И с Цербером поделюсь.

— Пожалуйста. Но учти — Хозяин не знает ничего, а Ольга делиться подробностями не станет…

Это ты так думаешь!

— Пока!

Хорошо же, змеюка ты противная. Сама все узнаю! Только один вопрос в том как разговорить эту художницу, которая кроме своих красок и набросков ничего не видит! Почти… Нас-то она умудряется замечать! Хотя и не должна была бы…

— Вы так и будите там стоять и сверлить во мне дырку, госпожа Лилит? Право, не стоит…

Эта девчонка либо слишком везуча, либо наблюдательна. А может, все вместе…

А она даже не обернулась. Как сидела, склонившись над своими рисунками, так и сидит. Словно бы для нее нет ничего важнее в мире этих бумажек, исчерканных карандашом и ручкой…

— Как вы меня заметили? С вашей стороны этот угол не просматривается…

Ведь это — не впервые. Ты всегда знаешь с какой стороны ждать нападения…

— Для того, чтобы что-то знать, необязательно видеть это. Вы разве не знали этого?

Интересно… Знать не зная. Видеть не видя.

— К сожалению — нет. Возможно, вы сможете восполнить пробел в моих знаниях.

Я подхожу ближе. Ведь уже совсем ни к чему скрываться и прятаться! Да и не люблю я разговаривать со стенами да воздухом. Гораздо приятнее видеть глаза собеседника… Потому что по ним можно предсказать его реакцию.

Глаза ведь зеркало души.

А Ольга отводит их. И смотрит куда угодно, но только не на меня… Чаще всего на картину, которой только еще суждено стать чем-то большим, чем просто куском холста…

— Если вы настаиваете…

— Настаиваю.

Я нетерпелива. И это моя слабость. И причина многих ошибок…

— Слепой, в отличие от зрячего, никогда не полагается на свои глаза, госпожа Лилит. Он просто не может сделать этого! Ведь он не видит ничего. Его удел — вечная темнота. Но при всем при этом эти люди способны, при достаточной подготовке, конечно, быть очень хорошими воинами. Как вы считаете — почему?

— Откуда мне знать? Я же не слепая.

— Все дело в их потрясающем слухе. Он становится словно бы компенсацией отнятому зрению. Вот и весь секрет. Я просто слышала, как вы разговаривали с Полозом.

А наедине со змеем она обращается к нему исключительно на «вы»…

— Но с вашими глазами вроде бы все в порядке…

— Да. Сейчас. А когда-то все было иначе.

Заметка на память — еще раз прочитать досье этой художницы. Хотя я готова поклясться, что про ее зрение там не сказано абсолютно ничего… Память-то у меня, как и у Полоза с Цербером, стопроцентная!

— Как интересно!

— Да нет, в общем-то… Просто мне когда-то повезло. Или наоборот — не повезло. Это уж с какой стороны посмотреть. Вот и все.

Ну-ну! Так и быть — сегодня я тебе поверю. Потому что причина для разговора у меня совершенно другая…

— А вы, случайно не знаете, чего это Полоз ходит такой злой в последнее время, а?

— Нет. Не имею ни малейшего понятия.

— Да? Жаль… А я-то надеялась, что хоть вы что-то знаете…

Девочка, ты же не машина! Ты просто не можешь работать без передышки столько времени! Это — невозможно…

— К сожалению, ничем не могу вам помочь… впрочем, вы могли бы спросить самого Полоза об этом.

Пыталась уже. Безрезультатно. Иначе с чего бы это я тут разговоры вела? Да еще такие… дружелюбные. Да еще с той, кого хочу убить…

— Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом…

— Бог в помощь.

Вот так ненавязчиво заканчивают разговоры. Мол, не мешайте, у меня еще очень много работы… и ее надо выполнить в кратчайшие сроки! Так что — скатертью дорожка вам многоуважаемая госпожа Лилит.

Ладно. Будь по-твоему, девочка. Сегодня я от тебя отстану. Тем более, что работа есть не только у тебя, но еще и у меня…

Надо взять какого-то преступника, который возомнил о себе слишком много. Переступил границу. Позволил присвоить себе то, чем владеет только Инквизиция. Власть над чужими жизнями. Возможность решать, кому жить, а кому — умереть.